Нет повести печальнее на свете,
Чем повесть о блокаде в интернете.
В. Шекспир. Приднестровский римейк "Ромео и Джульетта".

Исполнился год с того «светлого» предпраздничного дня 8  мая 2013 г., когда президент ПМР и его команда ввели для приднестровских пользователей интернета блокирование доступа к десятку приднестровских оппозиционных интернет-ресурсов, сайтов и форумов. Это тупое и трусливое деяние стало следствием поражения Е.Шевчука в информационной войне против оппозиции. Он поступил, как О. Бендер: в очередной раз проигрывая в шахматы, взял и шарахнул соперника шахматной доской по голове.

Но сегодня хотелось бы поговорить не о Е. Шевчуке – с ним все ясно. И не о том, в какой степени незаконной была блокада – с этим тоже все ясно: незаконной она была в высшей степени, поскольку закона о регулировании сферы интернета в ПМР не было и до сих пор нет, только сейчас Верховный Совет ПМР вышел на подступы к принятию такого закона.

А хочется поговорить об оппозиции. Все ли она сделала, чтобы поставить на место зарвавшегося чиновника, пусть даже и высшего ранга? Оппозиция, которая, по определению, существует для защиты прав людей и самого права, смогла ли она защитить хотя бы свои собственные права? Как говорится, смог ли врач исцелить сам себя хотя бы?

Ответ однозначный – не смогла. Тому подтверждение хотя бы тот факт, что бандитская внесудебная блокада интернета не снята и через год. Единственный позитив из этого негатива можно извлечь, если  хотя бы установить причины немочи приднестровской оппозиции.  

Почему не смогла? Разве у оппозиции не было голоса, своих средств массовой информации? Были. Заблокированные сайты хоть и потеряли какую-то часть  читателей, но не всех, поскольку блокада преодолевалась с помощью специальных средств. Были и вообще не заблокированные, открытые для доступа сайты – А. Сафонова, А. Дируна, Д. Соина. Была газета – «Человек и его права» (Н.Бучацкий), c  довольно приличным для Приднестровья тиражом. Все вместе это вполне конкурировало с карманными президентскими СМИ, а с учетом традиционно большего доверия к оппозиционным СМИ имело преимущественное влияние.

Разве у оппозиции не было  политически организованных сил? Были, по крайней мере, номинально. В любом случае, наличие этих зарегистрированных в ПМР организаций предоставляло формальные права делать запросы, требовать защиты нарушенных прав, обращаться в суд, выступать со значимыми заявлениями и т.д.  Фактически за каждым лидером оппозиции значились какие-то общественно-политические силы. Политические партии «Родина» (А. Караман), социал-демократическая (А. Радченко), общественная организация, а потом движение «Народное Единство» (А. Дирун), Ассоциация независимых политологов (А. Сафонов). Все вместе, даже без правящей и якобы оппозиционной партии «Обновление»  это вполне конкурировало с аналогичными пропрезидентскими подразделениями.

Разве у оппозиции не было ярких, известных далеко за пределами ПМР толковых людей? Были. Более того, по этому параметру – классу, уровню  привлеченных сил,  команда дилетантов Е. Шевчука  напрочь проигрывает оппозиции. К уже перечисленным можно добавить в этот список и такие фамилии, не вполне оппозиционеров, но государственников, что при Е. Шевчуке – одно и то же, как В. Лицкай, В. Ястребчак, Г. Антюфеева, Г. Дьяченко, О. Василатий, Р. Коноплев, я тоже кой куда вхож. Оппозиция даже имела своих представителей в высшем законодательном органе республики, т.е. могла инициировать законы, создавать комиссии, организовывать  депутатские слушания, ставить вопросы перед президентом, исполнительной властью, влиять на некоторые кадровые назначения.

Вот если все это обобщить, то получается, как в  сказке «Тараканище». Пришел какой-то таракан, пошевелил усами, и все быки-носороги разбежались и попрятались.

В чем же дело? Попробуем разобраться.

            (В скобках.

Выступая на первомайском митинге, А. Дирун сделал неожиданное интересное признание. Оказывается, «за все годы существования республики мы искренне верили в то, что любая критика в адрес руководства это удар по нашей государственности. Мы были искренне уверены в том, что любая критика руководства это игра на руку нашим  недругам, которые попытаются расколоть единство Приднестровья». Короче, мы поняли, что критика власти не является антиприднестровским делом. У А. Дируна, везде, где «мы», надо понимать «я». Поэтому прозрение в этом вопросе коснулось еще очень ограниченного круга приднестровских политиков, в том числе, и в оппозиции. То, что для нас с вами очевидно: критика полезна, критика необходима для движения вперед, – для многих все еще представляется чем-то опасным и вредным. А вы думаете, почему депутаты Верховного Совета ПМР все время падают на колени перед очередным бредовым законопроектом Е. Шевчука? Потому во многом, что не хотят «расколоть единство».

Вспоминаю, как на одном "круглом столе" у А. Дируна, осенью 2013 г. в преддверии подписания Молдовой вильнюсских договоренностей об ассоциации с Евросоюзом, я заговорил о том, что дальше республика с нынешними властями двигаться не может, что необходим референдум о доверии властям, а далее – российский протекторат над Приднестровьем. Надо было видеть, как наши присутствующие там оппозиционеры похолодели от ужаса. Такой удар по «единству»! В сообщениях и видеоклипах об этом "круглом столе" в оппозиционных СМИ, везде, кроме сайта «ПМРФ – Приднестровье и Россия», о моем предложении не было ни слова, ни видеокадра. Аборт реальности сделали.   Я тогда подумал: о! так дай нашим оппозиционерам власть, они еще, может,  похлеще Е. Шевчука будут абортировать действительность.

И вот, наконец, огромный прогресс произошел, хотя бы у А. Дируна. Льщу себя надеждой, что он и другие оппозиционеры по прочтении этой статьи не будут сильно нервничать, понимая, что раз критика властей не является антиприднестровским делом, то и критика оппозиции не является делом антиоппозиционным.)

Первая болячка приднестровской оппозиции -  представление о критике властей как о деле антиприднестровском, граничащее с трусостью.

Немного фактов

Вообще блокада интернета в Приднестровье началась гораздо раньше, еще в 2012 году. Как только Е. Шевчук пришел к власти, он начал зачистку «под себя» информационного поля.

Это проявилось в самых разных аспектах. Подчинил себе все государственные СМИ, радио и телевидение. Ограничил внешнеполитические контакты законодателей, которые должны были теперь испрашивать разрешение в шевчуковском МИДе на командировки в Россию. Подкармливались «свои» интернет-ресурсы и создавались новые, «независимые», типа «Рупор ПМР», «Днестр-ТV».

Одновременно началось давление на оппозиционные ресурсы и те «объективные», которые под воздействием безобразий команды Е. Шевчука во всех сферах деятельности стремительно  перерождались в оппозиционные. Владельцы тогдашней приднестровской социальной сети – Приднестровского социального форума добровольно закрыли свой ресурс, который в 2011 году агитировал за Е. Шевчука, а в 2012 по общей тенденции все более уходил «в контру». В том году  трижды был атакован «Свободный форум ПМР». Он трижды возрождался из пепла под разными чуть видоизмененными адресами. Продолжительным DDoS атакам (временным блокадам)  подверглись и другие оппозиционные ресурсы. Наконец, в ноябре 2012 г. провайдер-монополист «Интерднестрком» (ИДК) внес адрес сайта Р. Коноплева («Дниестер») в черный список, закрыв к нему доступ.

(В скобках.

Р.Коноплев негодует, утверждая, что цензура в ПМР была введена не 8 мая 2013 г, а 8 ноября 2012 г. блокадой его сайта. Он обижается, что оппозиция игнорирует этот факт и не сказала ни слова в защиту, когда он попал под каток. Это не совсем верно. Например, уже в декабре 2012 г. я в знак протеста против введения в ПМР политической цензуры, против блокады сайта «Дниестер», ограничил период открытого доступа к своей книге «Диктатура дилетантов».  И по крайней мере пара тысяч человек, скачавшие "Диктатуру дилетантов," узнали о введении цензуры в ПМР и о "Дниестре".

Сам Р. Коноплев пальцем не пошевелил, чтобы сделать факт блокады его сайта общественным фактом, как это произошло после блокады десятка интернет-ресурсов в мае 2013 г. Не предпринял усилий, чтобы вскрыть  и показать всем автора и исполнителей блокады.  В полном соответствии со своими либеральными установками он терпеть не может ничего «общественного». Его не сильно расстроило, что приднестровцы не могли и потому практически перестали ходить на его сайт, утешился визитерами из других стран, увеличив  внимание этим странам на своем сайте – Молдове, Румынии (он даже румынскому языку стал учить на сайте!), Евросоюзу. В дальнейшем Р. Коноплев не принимал никакого участия в попытках деблокировать приднестровский интернет, ни в каких совместных акциях приднестровской оппозиции, только ерничал и зубоскалил).

В начале 2013 г. был блокирован следующий сайт – «Лента ПМР» Д. Соина.

Мы должны быть признательны Д. Соину за то, что он воспользовался своими депутатскими полномочиями, написал запрос в ИДК и  те по простоте душевной чистосердечно признались в ответном письме, что  закрыли доступ к сайту «Лента ПМР» по прямому указанию службы безопасности президента ПМР. В частности, чтобы предотвратить  такие уголовные преступления, как клевета. 

(В скобках.

Статья о клевете была  исключена из Уголовного кодекса ПМР аккурат за полгода до того, как служба безопасности президента ПМР озаботилась предотвращением этого уголовного преступления.)

Кстати, СБП, по видимому,  устроила ИДК нагоняй за то, что те проболтались о заказчике блокады, и в следующем ответе на аналогичный вопрос (А. Карамана) ИДК уже тщательно избегал на кого-либо ссылаться. Однако слово не воробей…

Далее последовал обвал – в мае 2013 заблокированы десяток интернет-ресурсов.

По горячим следам этого события А. Дирун провел круглый стол, а потом и митинг в Тирасполе за свободу слова. Этими мероприятиями стартовали акции оппозиции против блокады интернета.

Вот как А. Дирун описывает основные этапы акции, на первомайском митинге:

"Мы специально сегодня повесили этот баннер, напоминающий о митинге прошедшем 7 июля 2013 года с тем, чтобы сказать, что за этот год по этому вопросу сделали достаточно много.
 Мы обратились в прокуратуру и получили ответ, что никто официально  сайты не закрывал.  Мы поддержали идею молодежных организаций, которые только в течении одного месяца собрали  порядка двух с половиной тысяч подписей за разблокирование ресурсов. Чувствуя такую поддержку, мы обратились в три официальные инстанции: КГБ, МВД, службу безопасности президента с предложением ответить конкретно и чётко: кто дал команду по блокированию ресурсов? Два ведомства: КГБ и МВД мне ответили, что не имеет к этому отношения. Служба безопасности президента до сих пор шлёт ответ.

В сентябре мы направили в ВС ПМР поправку в закон, который регулирует и останавливает механизм, запрещающий тот беспредел, который ровно год назад был установлен в области СМИ, а точнее в области интернет — сайтов и форумов. Я  надеюсь, что в самое ближайшее время в мае или в июне мы поставим точку в этом затянувшемся  процессе». (Источник: http://pmrf2.ru/all-articles/a-dirun-vyistuplenie-na-pervomayskom-mitinge-v-tiraspole)

К этим этапам  я бы добавил еще несколько событий и условий, которые могли бы повлиять на разблокирование приднестровского интернета. (А. Дирун о них не сказал, потому что у него, как уже выше говорилось, «мы» означает «я». Но были и другие «мы».)

Например, отсутствие целенаправленности, планомерности, единства действий. Значительный эффект мог быть получен, если бы оппозиция  доводила свои  действия до конца, не бросая на полдороге.  Оппозиция обязана была не только прорывать блокаду, но и не давать укреплять ее, а это произошло в результате судебного процесса, известного как дело «Бергман против Сафонова» или как, например, сейчас делается, когда лоббист Е.Шевчука в Верховном Совете ПМР В. Тобух пытается через Верховный Совет ПМР узаконить цензуру в ПМР. Для характеристики приднестровской оппозиции стоит рассмотреть и другие, близкие по теме ее действия. Например, первую и единственную совместную акцию оппозиции в интернете  – опрос о доверии приднестровским властям.

Но обо всем этом – дальше.

Лев Леонов.

(Продолжение следует.)