"Такая вот была форма борьбы за Россию – под этим южным  жарким солнцем. Потому что линия фронта в борьбе за Россию проходила  и сейчас проходит не по земле и не по рекам, а по душам людей. Ты сдаешь Россию, сдаешь Родину не тогда, когда опускаешь руки, волею случая оказавшись на какой-то незалежной Украине. Ты сдаешь Родину, сдаешь Россию, находясь в России, когда говоришь: что ж теперь делать, я оказался в другой стране и надо приспосабливаться. Поэтому многие сдали Россию, сдали Родину, никуда из нее не уезжая, а живя в самом ее центре – в Москве или в Ленинграде"…

Вынужденное предисловие через 17 лет. 

Эта статья была написана и опубликована во многих изданиях в октябре 2001 г. Тогда И.Н. Смирнову было 60 лет. На днях ему исполнилось уже 77. 

Я не думал публиковать эту статью, но  вакханалия, устроенная в эти дни приднестровскими гнидами  в приднестровском сегменте Фейсбука, заливающими грязью одного из основателей республики и ее первого президента И.Н. Смирнова,   заставила меня достать эту старую статью и снова опубликовть ее для тех, чьи ограниченные возможности не дают им оценить или хотя бы обозреть весь гигантский суперсложный мир, в котором мы существуем, в его историческом развитии, в его противоречиях и напряжении.  Не говоря уже о том, чтобы попытатся хоть что-то сделать, чтобы изменить этот мир к лучшему. Хоть на полшага, хоть на миллиметр. 

Как это сделал Смирнов. 

Я много критиковал Смирнова. Началось  со статьи в том же 2001 г. под названием "Лечь, суд идет!" – о порочном развитии  приднестровской судебной системы (вон еще когда!).  Статья против Смирнова, потому что, будем говорить так: глава государства отвечает за все. В 2005 г. я организовал "Союз негосударственных СМИ" – против Смирнова. В 2010 г. – "Союз оппозиционных сил" – против Смирнова. Я сделал немало для отстранения Смирнова от власти в 2011 г. Кто знает, тот подтвердит. Сегодня я очень недоволен уступчивостью и нетвердостью, которую проявил Смирнов  в вопросе о "черном переделе земли в ПМР".

Но я никогда не кидал и не кину ни одного камня лично в Смирнова. Он сделал все что мог. и даже больше, чем мог бы сделать другой на его месте. Но обстоятельства оказались выше его. Южно-русское болото, заселенное квакающими, жадными, злобными, вороватыми существами без чести и совести девятым валом накрыло его. И понесло.

Я уже писал и говорил не раз. Это не Смирнов проиграл Шевчуку. Это великоросс проиграл малороссу. Или точнее, русский проиграл южно-русскому, который в том болоте чувствовал себя как рыба в воде. 

Дальше все пошло по понятному сценарию. И сегодня превратилось  уже просто в черную карикатуру на государство, на государственных мужей, на президентов, на судей, на министров, на депутатов…Смирнов сегодня – один из немногих государственников в провластных структурах  ПМР, этим и определяется его сегодняшняя оценка.

Смирнов – трагическая фигура. Дожить до такого. Видеть, как на твоих глазах рассыпается в прах все, чему ты отдал годы, жизнь, здоровье, лучшие надежды.

Безнадежно пытаться что-то отрихтовать, подстраиваясь под эту распоясавшуюся южно-русскую сволочь с ее бесконечными интригами и глупостью под болтологию о верховенстве закона или как  вот теперь – о борьбе с коррупцией…

Пройдет время. Где лилипуты уничижают гигантов, где нет героев, там нет народа, нет государства. Смирнову, конечно, будет поставлен памятник. И если не в Приднестровье, которое мы, похоже,  профукали, отобрав у приднестровцев почти тридцать лет их драгоценной и единственной жизни. Так в России – непременно. 

Как поется в одной хорошей песне, если будет Россия, значит, буду и я.

Лев Леонов.

Он родился в тяжелейшее для страны время. Осенью сорок первого. Смертельная опасность нависла тогда над нашей Родиной. Захватчики рвались к Москве. В тот день они захватили Таганрог. Весь благодатный, хлеборобный и промышленный, жизненно важный для Родины юг уже находился под пятой захватчика и его вассалов – румын, итальянцев, венгров, словаков и прочих (как и сегодня, тогда разные шавки тоже торопились пристроиться к хищнику в надежде с безопасностью для себя отхватить кусок жертвы). Но судьба уготовила Игорю Смирнову роль защитника Родины через полвека, в более тяжких обстоятельствах, когда снова жизненно важный  юг был оторван от России новым захватчиком и его вассалами, но они, в известном смысле, уже ворвались в Москву и смертельный трупный холод потек из мертвого сердца России по ее телу.

Златоуст в его судьбе сыграл особую роль. Он прожил здесь только два года, но это были, быть может, самые важные годы в формировании тех качеств его характера, которые позволили Смирнову сыграть значительную, хотя и по-настоящему не оцененную еще роль в новейшей истории нашей родины  России.

В Златоусте вообще-то уже более  сорока лет знают и уважают людей из этой семьи. Отец И.Н.Смирнова, Николай Степанович,  в начале  60-х годов возглавлял городской отдел народного образования. И был одним из  первых в  республике учителей, удостоенных звания "Заслуженный учитель школы".  Мать, Зинаида Григорьевна, в Златоусте была директором Дворца пионеров, редактировала многотиражку  строителей,  работала в Доме книги. Она и сейчас по мере сил активно участвует в общественной жизни города, в Совете ветеранов.  Брата президента Олега Николаевича знают уже много лет в школе №1, здесь  он учит детей, быть может, самому важному в жизни – труду.

Игорь закончил в Златоусте ремесленное училище №28, на токаря. Одновременно учился и окончил вечернюю школу. Его первое в жизни рабочее место было за обдирочным токарным станком в электросталеплавильном цехе ЗМЗ. Он рихтовал огромные отливки металла, снимая стружку толщиной в ломоть хлеба. Он уехал из Златоуста, когда ему еще не исполнилось восемнадцати лет, в Новую Каховку под Херсоном – там только что вступила в строй одна из великих строек Советского Союза  Каховская ГЭС, преобразившая этот засушливый край. "Говорят, вся любовь матери достается младшим детям, – задумчиво говорит Зинаида Григорьевна, – а мой младший, Игорек, с семнадцати лет живет без материнского пригляда".

Недавно я побывал у нее в гостях. Я бы очень хотел, чтобы  и другие увидели, как живут настоящие матери настоящих президентов. Особенно ненасытные обыватели, все последние годы Советского Союза исходившие стоном по привилегиям партийных работников. Чтобы они увидели, как взбирается на пятый этаж, под крышу пятиэтажного дома без лифта, в двухкомнатную скромно обставленную "хрущевку" 85-летняя жена  бывшего секретаря райкома , под руководством которого в районе из 23 колхозов 21 стали колхозами-миллионерами и который потом получил за это 15 лет тюрьмы плюс пять лет высылки плюс пять лет поражения в правах (это я о Николае Степановиче), женщина, исколесившая всю страну вместе со своим мужем – от Камчатки, Хабаровска до Украины, с одним багажом – книгами, в 41-м отдавшая единственное фамильное золото, бабушкино кольцо, на нужды Победы, родившая и воспитавшая трех сыновей, мать  президента республики…

- Меня не удивляет, что Игорь, в конце концов, стал лидером, – размышляет Олег Николаевич, брат. – Ведь мы росли в семье  руководителя достаточно высокого  ранга, и у нас в семье было как бы само собой разумеющимся видеть дальше собственного порога и заботиться о более важном, чем личное благополучие. И когда Игорь увидел в Приднестровье, как пытаются заставить людей забыть родной русский язык, поломать уклад жизни, покориться чужому государству – Румынии, он не смог с такой несправедливостью  смириться. Влезть в драку с несправедливостью,  не думая о последствиях для себя лично, это по-нашему, по-Смирновски.

А я добавлю, что это и по-нашему, по-русски. Ведь обостренное чувство несправедливости, неприятие несправедливости  недаром вместе с общинностью и духовностью называют одним из главных черт русского характера.

Игорь Смирнов не готовился в "народные заступники" и прожил почти полвека как один из нас: учился без отрыва от производства, служил в армии, счастливо жил с одной-единственной женщиной, растил сыновей… Но пробил час, его призвало время, призвал народ, и он достойно  исполнил свой долг. Потому, когда я думал,  как одним словом выразить суть этого человека, его особенность, главные свойства его личности – ничего лучше не мог найти, кроме как сказать: это русский характер.

Он появился в Приднестровье в 1987 году, когда жизнь в принципе уже состоялась, он выработал свой пенсионный стаж на Украине. Возглавил один из крупных, но в жутком провале,  заводов в Тирасполе. А уже через два года закипели в Молдове перестроечные страсти. Эта республика одна из первых, нагло и неблагодарно, выламывалась из СССР. Но  кишиневские националисты  мечтали прихватить с собой и Приднестровье. Но территория Приднестровья была исконно славянской землей, никогда не принадлежала Молдове и была присоединена к кишиневской Бессарабии лишь в 1940 году при создании союзной Молдавской республики. Естественно, жители Приднестровья не собирались радостно присоединяться к Румынии, куда устремлялись кишиневские мечтатели. В Приднестровье возникло широкое народное движение (сегодня его по праву называют народной революцией) за создание независимого государства пророссийской ориентации. Возглавил это движение, а затем, в 1991 г. был избран первым президентом ПМР Игорь Смирнов.

И что интересно. Казалось, он на этой земле совершенный чужак. Но он смог лучше других выразить то, что многие носили в своем сердце.

Вот ведь в чем дело: в России мы везде дома. Смирнов родился страшно далеко от Молдавии, в Петропавловске-Камчатском. От Молдавии это также далеко, как до африканского Мыса Доброй Надежды, или до Индии. До   Нью-Йорка из Тирасполя ближе. И тем не менее Смирнов в Тирасполе не чувствует себя на чужбине. Ощущение страны как целого, как единой территории  сформировалось у него под воздействием переездов отца с одного места работы на другое – по всей необъятной Родине.

          Было  ощущения непрерывности не только территории, но и времени. Смирнову не надо было жить где-то  много лет, чтобы почувствовать себя дома. В России мы везде дома. Уже через два года в Тирасполе он без всяких комплексов чужака вместе с коренными тираспольчанами вступился за  свою страну, за Россию. Такая вот была форма борьбы за Россию – под этим южным  жарким солнцем. Потому что линия фронта в борьбе за Россию проходила  и сейчас проходит не по земле и не по рекам, а по душам людей. Ты сдаешь Россию, сдаешь Родину не тогда, когда опускаешь руки, волею случая оказавшись на какой-то незалежной Украине. Ты сдаешь Родину, сдаешь Россию, находясь в России, когда говоришь: что ж теперь делать, я оказался в другой стране и надо приспосабливаться. Поэтому многие сдали Россию, сдали Родину, никуда из нее не уезжая, а живя в самом ее центре – в Москве или в Ленинграде. "Что ж я оказался в  другой России и надо признавать Чубайса (Ельцина, Березовского, Абрамовича…)".

          Смирнов не сдался и не сдается. Канун своего пятидесятилетия Смирнов провел в кишиневской тюрьме – его похитили кишиневские спецслужбы в Киеве, куда он приехал на переговоры с президентом Украины. Он не сдался. Потом была страшная агрессия кишиневских националистов – кровь и смерть в Бендерах: изнасилованные девочки-школьницы, разграбленные дома и заводы, сотни трупов мирных граждан. У агрессоров превосходящие силы, поддержка Запада и дурно пахнущий нейтралитет "родной" российской 14-й армии, кормящейся в Приднестровье. Смирнов и тогда не опустил руки. Агрессор получил по заслугам и вот уже почти десять лет на приднестровской земле мир.

Сегодня в канун 60-летия президенту Смирнову брошен новый вызов. Руководство Молдовы, возглавляемое коммунистом В.Ворониным, 1 сентября объявило таможенную войну Приднестровью. Продукция заводов ПМР не вывозится из республики, необходимое республики сырье не пропускают на таможне. Цель преследуется все та же – сломить непокорную республику, выдавить Россию с днестровских рубежей, захватить и продать  работающие предприятия ПМР (в Молдове уже  все распродано и агонизирует). В.Воронин откровенно заявляет, что главным препятствием  к "объединению" двух берегов Днестра (так здесь называют то, что я описал в предыдущем предложении) является лидер республики Игорь Смирнов. Предпринимаются отчаянные попытки "свалить" Смирнова на предстоящих в декабре выборах президента ПМР. Но Смирнов не сдается и не сдастся никогда. И в этом тоже русский характер, самый упорный материал.

Такую стойкость придает этому, в общем-то мягкому и уступчивому человеку опора на волю народа. Он знает эту волю: сегодня Приднестровье – единственная республика на территории СССР, где все важнейшие решения принимались путем референдума.

И народ поддерживает своего президента. Потому что есть за что.

Сегодня ПМР единственная по-настоящему независимая республика на территории СССР. У нее нет ни доллара кабальных иностранных займов. Единственная республика, где еще можно бесплатно лечиться, учиться, отдыхать. Где предприятия за свой счет обучают молодых специалистов,  а значит, не думают о своей смерти или кому бы продаться. Республика, где за десять лет руководства  президента Смирнова  газифицированы все деревни. В этом направлении сделано больше, чем за все годы Советской власти. Но самое главное – республика остается форпостом Российских интересов на жизненно важном для России юго-западном направлении. Это понимали еще три века назад, когда войска Суворова закладывали крепость Тирасполь на Днестре, а известный потом на Урале Емельян Пугачев отличился и был награжден при взятии турецкой крепости Бендеры.

Далеко от Урала Приднестровье… Но там 85 тысяч российских граждан – каждый восьмой приднестровец. Среди них  сотни уральцев. Чуть ли не все приднестровские энергетики приехали на Молдавскую ГРЭС из Троицка и Южноуральска. Когда республике было очень трудно, в 1992 г. Смирнов приехал на Урал. И к чести уральцев надо отнести то, что  одно из первых внешнеэкономических соглашений,  пробивших блокаду "непризнанной республики", заключила наша Челябинская область.

И все у приднестровцев получится. Я в этом уверен, потому что возглавляет республику человек  с русским характером златоустовской закалки.

Опубликовано в октябре 2001 г. в газетах "Златоустовский рабочий", "Советская Россия", Приднестровье" и др.