24 июля 2020 г. на 82-м году жизни после тяжелой болезни в Ленинграде скончалась Нина Александровна Андреева. Рука не поднимается рядом с этим именем писать «в Петербурге» или  «в Санкт-Петербурге». Тем более, что Санкт-Петербургом уже почти не называют город и сами его жители, которые своим голосованием в 90-е годы прошлого века сделали то, что не удалось гитлеровским полчищам  – стерли Ленинград с карты мира.

Нина Андреева была настоящей ленинградкой. По родословной, по жизни (хотя жила она в пригороде Ленинграда, в Петергофе) по убеждениям, по принципам.

«Не могу поступаться принципами» – так назвала она свою знаменитую статью, опубликованную в «Советской России» в 1988 г., на второй год так называемой «перестройки». Эта публикация ввела буквально в ступор всю горбачевскую камарилью. Особенно неистовствовал «серый кардинал» перестройки А.Н. Яковлев. Это он прилепил кликуху ленинградке – «лидер антиперестроечных сил». Но имя Нины Андреевой мгновенно стало популярно во всей стране. Потому что она выразила то, что тревожило тогда сердце каждого простого человека. Куда это загибает наша власть? В какой, нахрен, рынок? Откуда эти «общечеловеки» свалились на нашу голову? И что или кто их остановит?

Сегодня по прошествии времени видно, что буквально все негативные прогнозы  Нины Андреевой сбылись. Разрушена великая страна – Советский Союз. Народ брошен в беспросветную нищету. Разрушено все, что только можно: экономика, отношения между людьми, вера и надежда, заплевана история, утрачен смысл жизни и государственного строительства – страна на грани развала.

А эти «общечеловеки», вновь набирающие силу через 30 лет,  глумятся по поводу смерти женщины, которая на несколько десятков лет опередила свое время, потому и не была в свое время понята и принята с полным доверием народом. По мнению «общечеловеков-2020», всего-навсего наблюдается  «исход красных динозавров».

За несколько месяцев до своей смерти, Нина Андреева повторила свою знаменитую попытку анализа текущего положения в стране и вновь  в марте 2020 г. обратилась к властям, к народу со своим проникновенным, предупреждающим словом. Сегодня ПМРФ знакомит с этим документом. Страшно подумать, что этот ее  прогноз опять сбудется.

Также мы публикуем интервью нашего автора Л. Леонова, взятое у Н. Андреевой в 1990 г. Он лично хорошо знал эту незаурядную женщину, имя которой, несомненно, останется в истории Государства Российского. В 1991 г. он был участником учредительного съезда Всесоюзной Коммунистической Партии Большевиков, партии Нины Андреевой, в 1990-е годы был членом ЦК этой партии.

Также мы публикуем  достаточно объективную хронику основных событий вокруг имени Нины Андреевой. А также ее знаменитую статью «Не могу поступаться принципами».

* * *

Интересно, что в то время, когда вышла в свет статья Н. Андреевой, закипело Приднестровье (и не только оно). Интересно, что в Приднестровье во главе протестного движения была также женщина. И фамилия ее тоже Андреева. Галина  Андреева руководила тогда  женским движением, женским забасткомом, боролась против разгулявшегося по Советской Молдавии румыно-молдовского национализма. Эта борьба закончилась успехом, провозглашением  Приднестровской Молдавской Республики, отмечающей через месяц свое 30-летие.

Сегодня ПМР переживает не лучшие времена. У нас, как ни странно, сегодня наблюдаются все основные черты пресловутой российской перестройки, которая в России народом была осуждена, преодолена и похоронена: метание властей, отказ от идей Приднестровской  революции 1990 г., резкое расслоение общества на бедных и богатых, полумертвое  состояние экономики, беззаконие, преследование инакомыслящих, прямое олигархическое управление (то, что в России называлось «семибанкирщина»), все расширяющаяся пропасть между народом и властью, чреватая негативными для  республики последствиями.  

Появится ли у нас в этот смутный период новая Андреева? Думается, что такая женщина в ПМР  уже есть. И она обладает всеми качествами лидера приднестровского народа, лидера Приднестровья на современном этапе.    Есть такая женщина и в России. И мы еще узнаем их имена и их дела.

ВЕРНУТЬСЯ К ЛЕНИНСКИМ ПРИНЦИПАМ

13 марта 1988 года «Советская Россия» опубликовала текст, выдержанный в популярном в советских газетах жанре — «письмо читателя» — и озаглавленный «Не могу поступаться принципами». Так преподаватель химии из Ленинграда Нина Андреева чуть не остановила перестройку и начала дискуссию, в которой аргументы сторон остаются неизменными уже почти 30 лет.

Сейчас пенсионерка, а в 1988 году — преподаватель химии в Ленинградском технологическом институте, Нина Андреева рассказывала в интервью, что «Не могу поступаться принципами» было не первым ее письмом в редакцию: она писала в «Ленинградский рабочий», и ее там даже печатали. Текст знаменитого впоследствии антиперестроечного манифеста она отправляла и в «Правду», и в «Литературную газету», и в «Комсомольскую правду», и в «Советскую Россию» — но редакции ей не отвечали.

Версии дальнейших событий различаются в зависимости от того, кто их излагает. Один из главных идеологов перестройки, секретарь ЦК КПСС Александр Яковлев писал в мемуарах, что публикация родилась из письма Андреевой и ее мужа Владимира Клушина в ЦК — его якобы прочитал известный своими реакционными взглядами Егор Лигачев (как и Яковлев, он входил в Политбюро) и велел заместителю главреда «Советской России» переработать сочинение супругов в газетную статью.

Редактор влиятельного среди сторонников демократизации журнала «Огонек» Виталий Коротич считал, что текст «Не могу поступаться принципами» написан самой Андреевой, но соглашался с Яковлевым в том, присланное ею в ЦК письмо скорее всего предварительно показали Лигачеву, а тот уже дал добро на публикацию.

Сам Лигачев категорически отрицал любую причастность к появлению статьи: «Как и все читатели, я впервые познакомился со статьей "Не могу поступаться принципами" лишь тогда, когда она была опубликована на страницах газеты "Советская Россия"».

Нина Андреева рассказывала, что 23 февраля ей позвонили из редакции и предложили немного сократить материал и обязательно обозначить свое отношение к сталинским репрессиям, без упоминания которых в те годы не обходилась ни одна «заперестроечная» или антиперестроечная статья. Так в публикации появился пассаж про ветерана войны, который ни разу не слышал о репрессиях, и абзац с призывом избегать однозначной оценки прошлого. «Вместе со всеми советскими людьми я разделяю гнев и негодование по поводу массовых репрессий, имевших место в 30-40-х годах по вине тогдашнего партийно-государственного руководства. Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати», — писала Андреева.

Леволибералы, борьба башен и великий Сталин

Статья Андреевой занимала в «Советской России» целую полосу формата А2. Лейтмотивом текста было осуждение публикаций и выступлений перестроечной эпохи, «смешивающих с грязью наше прошлое и настоящее»; не в последнюю очередь автор требовала помнить о заслугах Иосифа Сталина.

Например, Андреева сравнивала Сталина с Петром I: «В конечном счете, к примеру, сегодня мало кого смущают личные качества Петра Великого, но все помнят, что в период его правления страна вышла на уровень великой европейской державы», — и цитировала Уинстона Черчилля, который якобы утверждал: «Он был выдающейся личностью, импонирующей нашему жестокому времени того периода, в которое протекала его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить… В его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что казался он неповторимым среди руководителей всех времен и народов…».

Среди других изобретений Нины Андреевой, получивших впоследствии широкое распространение — термины «борьба башен» (позаимствован — со ссылкой на автора — у Александра Проханова) и «фальсификация истории». С последним явлением автор призывала беспощадно бороться: «Ставшая дежурной тема репрессий гипертрофирована в восприятии части молодежи, заслоняет объективное осмысление прошлого. Примеры такого рода не единичны. Читаю и перечитываю нашумевшие статьи. Что, к примеру, могут дать молодежи, кроме дезориентации, откровения "о контрреволюции в СССР на рубеже 30-х годов", о "вине" Сталина за приход к власти в Германии фашизма и Гитлера? Или публичный "подсчет" числа "сталинистов" в разных поколениях и социальных группах?».

Отступивших от истинно социалистических принципов Андреева делила на два лагеря: «леволибералов» и «охранителей»; перестроечное брожение умов виделось ей как борьба этих «двух башен». «Именно сторонники "леволиберального социализма" формируют тенденцию фальсифицирования истории социализма. Они внушают нам, что в прошлом страны реальны лишь одни ошибки и преступления, замалчивая при этом величайшие достижения прошлого и настоящего», — писала она.

Впрочем, охранителям тоже досталось: «Если "неолибералы" ориентируются на Запад, то другая "альтернативная башня", пользуясь выражением Проханова, "охранители и традиционалисты", стремятся "преодолеть социализм за счет движения вспять". Иначе говоря, возвратиться к общественным формам досоциалистической России. Представители этого своеобразного "крестьянского социализма" заворожены этим образом. По их мнению, сто лет назад произошла утрата нравственных ценностей, накопленных в туманной мгле столетий крестьянской общиной».

Преодолеть все эти опасные заблуждения Андреева предлагала, вернувшись к ленинским принципам: «На этом стоим и будем стоять. Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах истории отечества».

Репетиция путча

Эффект статья произвела потрясающий — главным образом в рядах партийной элиты и среди руководства советских СМИ. Текст восприняли как «продиктованный сверху» (журналисты и редакторы не питали иллюзий по поводу «случайности» появления программной статьи) — и истолковали его как однозначный сигнал к «повороту назад» и отказу от перестройки.

Тем более, что дальнейшее развитие событий лишь подтверждало эту версию. На следующий день после публикации, 14 марта 1988 года, Егор Лигачев собрал на брифинг главных редакторов и «порекомендовал» обратить внимание на письмо преподавательницы из Ленинграда. ТАСС поручили распространить полный текст статьи, а руководителям союзных республик, не получавших «Советскую Россию», — перепечатать «Не могу поступаться принципами» в местных изданиях.

Глава государства, генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев в момент выхода статьи отсутствовал в стране — он находился в Югославии. Главный оппонент Лигачева в Политбюро, Яковлев тоже был за границей — в Монголии.

«Среди интеллигенции началась паника, значение статьи, опубликованной в органе ЦК КПСС, а тогда "Советская Россия" была в таком статусе, все понимали хорошо. <…> Позже оказалось, что некоторые первые секретари самостоятельно распорядились перепечатывать статью во всей прессе, вплоть до "районок", и провести обсуждение обязательно и повсеместно. По стране подуло очень холодным ветерком», — писал в воспоминаниях возглавлявший тогда «Известия» редактор Иван Лаптев.

Сама Нина Андреева подсчитала, что ее статья была перепечатана более 900 раз.

24 марта манифест преподавательницы из Ленинграда стал главной темой заседания Политбюро; обсуждение растянулось на два дня. Будущий участник настоящего путча Дмитрий Язов в своих мемуарах утверждал, что говорил тогда в основном Горбачев. Он требовал осудить реакционное письмо. Почти все консерваторы, кроме Лигачева, высказались в том духе, что «не разобрались», «не сориентировались» — то есть не решились открыто поддержать антиперестроечное выступление Андреевой.

Итогом совещания в Политбюро стала статья Александра Яковлева, опубликованная им без подписи в газете «Правда» 5 апреля 1988 года. Она называлась «Принципы перестройки: революционность мышления и действий». Автор заверял, что никто в руководстве страны от нового курса отказываться не собирается, а вина Сталина в организации массовых репрессий доказана. Позже «Правда» напечатала позитивные отклики на эту статью, а «Советская Россия» 15 апреля вышла с покаянным материалом, в котором редакция соглашалась с «Правдой» и признавала, что публикация письма Андреевой была безответственным жестом.

«Как бы ни относиться к статье Андреевой, но провозглашенные перестройкой принципы гласности и плюрализма обязывали представить всю палитру читательских мнений. Но ничего подобного не произошло. "Советской России" категорически запретили публиковать письма в поддержку Андреевой, заставив дать почти только осуждающую почту. Более того, одобрительные письма были у редакции изъяты. <…> Какая же это гласность? Какой же это плюрализм?» — писал годы спустя возмущенный Лигачев.

Андреева рассказывала, что после публикации разгромных отзывов ее отстранили от занятий со студентами и вынудили уйти в отпуск за свой счет. До выхода на пенсию к работе она так и не вернулась. Принципами пожилая коммунистка не поступилась, возглавив осенью 1991 года Всесоюзную коммунистическую партию большевиков, которая с гордостью использует аббревиатуру ВКПБ и выступает за ленинизм и коммунистические идеалы. КПРФ Геннадия Зюганова в ВКПБ считают предателями. Отделения партии существуют в Белоруссии, Украине и России, и, по подсчетам 78-летней Нины Андреевой, объединяют более 20 тысяч ее сторонников.

Елена ШМАРАЕВА, 13 марта 2017 г.

Источник

ЖЕНЩИНА, КОТОРОЙ НАС ПУГАЛИ

Рассказывает Нина Андреева

Эта женщина живет с ярлыком «лидер антиперестроечных сил». Его приклеили по хрестоматийному сценарию, как полвека назад клеили ярлык «враг народа». Старый прием сработал и в годы «перестройки». Говорить о ней иначе как в одобренном негативном смысле – каждый чувствует буквально кожей, – стало опасно.  

Естественно, самой Андреевой, как и требовал старый сценарий наклеивания ярлыков, слова сказать в оправдание не дали.

Но так уж устроен человек, хочется ему получить ответы на разные «почему». И мне хотелось. Во время командировки в Ленинград удалось уговорить Н.А. Андрееву дать интервью. Она была в те дни чрезвычайно занята: шла третья всесоюзная конференция возглавляемого ею общества «Единство». Пришлось буквально покуситься на ее редкое свободное время, напроситься в гости.

И вот я в пригороде Ленинграда – Петергофе. Здесь в тесной однокомнатной квартире и живет «возмутитель спокойствия». Итак, вначале – короткая биографическая справка. Нина Александровна Андреева, 1938 года рождения. Родилась в Ленинграде, куда родители переехали в двадцатые годы из деревни. Преподает на кафедре физической химии Ленинградского технологического института. Кандидат технических наук. Область научных интересов ­сплавы и материалы на основе окислов, создание высокостойких теплоизоляционных материалов, типа тех, которыми был защищен космический корабль «Буран». Автор около 100 научных работ. Имеет дочь, внука. Муж – доктор философских наук В.И. Клушин, автор ряда монографий, изданных в СССР и за рубежом. Преподавал в Высшей партийной школе в Праге, затем заведовал кафедрой философии в Ленинградском технологическом институте. С января 1989 г. по причине «нехороших» взглядов своей жены безработный, не прошел переизбрания, на котором даже не присутствовал, так как находился в больнице с инфарктом. (В.И. Клушин пережил два инфаркта и умер в 1996 г., – прим. ПМРФ).

В комнате доктора и кандидата наук – едва ли полтора квадратных метра свободной площади. Вдоль стен ­книжные шкафы, забитые книгами, папками с газетными вырезками. Оставшуюся площадь занимают обычный квадратный обеденный стол и большой картонный ящик, по-моему, из-под цветного телевизора, как я потом узнал, забитый письмами к Н.Андреевой. Я подумал, что в такой обстановке женщине делать нечего, но ошибся.

- Очень люблю принимать гостей, – сказала Нина Александровна, ­пожалуй, это единственное доступное мне сейчас хобби. Слава богу, и гостей много каждый день – и приезжают, и приходят. Очень жалею, что бросила шить, не хватает времени. А ведь получалось хорошо. Хозяйка показала мне прекрасно и модно сшитую каракулевую шубу.

- Обошлась она мне всего в 650 рублей – не поверите. И никто не верит. Сшито из отдельных кусочков каракуля, которые подкупала в «застойные» годы, когда это еще было доступно.

- Нина Александровна, а зачем вы, грубо говоря, полезли в политику? Вы что же, думаете, что женщина тут может сделать больше мужчины?

- Меня никогда не увлекали лавры Жанны д'Арк, хотя несправедливость я всегда чувствовала очень обостренно и всегда по мере сил старалась выступать против несправедливости. В том числе и в своем институте. И еще в семидесятых годах по этой причине нажила себе много врагов. Но неприятие несправедливости никак не связано с полом человека. Это нормальная, как сейчас говорят, общечеловеческая ценность.

Что же касается женщин, как политических деятелей, то могу отметить у них и ряд преимуществ. Женский такт и индивидуальность порой предоставляют возможность решить задачу, которая не по силам мужчинам.

Хрестоматийный пример – А.Коллонтай. Она протянула верительные грамоты, и их вынуждены были принять от женщины, а не как от посла Советского Союза.

Тем не менее, думаю, это не главное, почему женщины все активнее сейчас вторгаются в политику. Посмотрите, как женщины поднялись против «дедовщины» в армии. Летом в Куйбышеве женщины создали организацию «За социалистическое будущее детей». Смотрите, сколько женщин в прибалтийских интерфронтах, как они активны. Подкачали мужички!

Женщины, встревоженные развитием событий, обеспокоенные будущим своих детей, все активнее прямо вступают в политическую борьбу. В этом коренное отличие нынешней нашей женщины-политика от ранее заседавших в президиумах.

- А как, по-вашему, изменится роль женщины в обществе, перешедшем на рыночную экономику?

- Скажу лишь о том, что меня тревожит: девушек приучают смотреть на себя, как на скоропортящийся товар, который надо поскорее и подороже продать. Отсюда аморальные конкурсы всяких «мисс», забота лишь о внешней «упаковке». Все это превращает женщин в красивых, но холодных и бездушных кукол, по сути, глубоко несчастных, ибо такой стиль идет вразрез с природой женщины.

Впрочем, парней мне даже больше жаль, чем девушек. У порядочных парней в условиях становящегося рынка нет перспектив, ведь у них нет локтей беспринципных суперменов, готовых раздавить кого угодно ради наживы. А так как порядочный парень не сможет оттолкнуть слабого, отобрать его кусок, он не сможет заработать на нормальную жизнь своей семье. Жена в минуту слабости может предъявить ему претензии, что он не супермен, то есть он может еще и быть оскорбленным со стороны близкого человека, а такие травмы не всегда заживают.

Я работаю с молодежью, и мне она нравится. Но мне ее жаль. Особенно, когда вижу, как целенаправленно ее растляют сейчас в видеосалонах, да уже и в государственных кинотеатрах, по телевидению, как внушают ей мифические, недостижимые для подавляющего большинства, а достижимые лишь для самых беспринципных стандарты богатой жизни, как все более и более теряет молодежь равенство (начиная с имущественного и кончая всяким другим), а значит, теряет свободу.

Вспоминаю свои студенческие годы, когда да 30 копеек можно было посмотреть любой спектакль БДТ, и свои школьные годы, когда можно было бесплатно ходить в любой кружок, таким образом, все перепробовать и точнее выйти на «свою» профессию. Я благодарна школе. Нас хорошо воспитали.

- Недавно я разговаривал с группой старшеклассников. Объединяющее их настроение к школе выразилось так: «Взорвать бы ее к чертовой матери!» Но кроме школьных учителей вы, видимо, имели и других. Вот у вас много книг. Мне сказали, что ваша любимая книга «Память» В.Чивилихина. Но я вижу здесь и собрания сочинений классиков марксизма, Ленина, Сталина. Сейчас много говорят, что их учение устарело, неправильно. Не боитесь вы общаться с «неправильными» учителями, ведь тогда и ваши взгляды будут «неправильными»?

- Вообще-то, я учусь у жизни: она лучший учитель. Но когда возникает сомнение, открываю тома классиков. Чему у них можно научиться? Прежде всего – методологии мышления, глубокому научному анализу ситуации, механизму поиска выхода. Классики требуют от читателя определенной зрелости. Ленина, например, начинаешь понимать лишь к 30-40 годам. Маркс – это вообще глыба неподъемная. В отличие от них Сталин – прост, краток, четок, ясен в изложении.

- Может быть, поэтому он и овладел вышедшими после Октября на передний край массами в основном плохо образованных людей? Кстати, как вы относитесь к тому, что вас называют сталинисткой, что вы якобы в своей известной статье оправдали репрессии культа личности?

- Все это, конечно, типичные передергивание, обман. Сталинская тема в статье «Не могу поступаться принципами» занимает даже по объему ничтожно малое место – менее десятой части. Внимание общества к этой малой части статьи было привлечено моими критиками лишь затем, чтобы люди, избави бог, не обратили внимание на главное в статье. А главное было то, что я впервые в нашей открытой публицистике показала контрреволюционный, мелкобуржуазный характер «великой перестройки», впервые показала движущие силы контрреволюции и методы их работы. Один из таких методов – внеисторический подход к характеристике нашей истории и отдельных личностей, в частности Сталина, то есть по сути клевета на историю.

Сталин – это воплощение своего времени. В этом суть марксистского подхода к оценке роли личности в истории. У него, как человека, было много недостатков: подозрительность, недоверие к людям, максимализм оценок (если его человек один раз обманул – такой человек для него не существовал). Но эти его человеческое качества лишь отчасти можно проецировать на его качества политического руководителя. Нельзя этот субъективный фактор ставить на первое место и тем более нельзя наше сегодняшнее представление об общечеловеческих ценностях привносить совсем в другую эпоху, с совсем другими ценностями. Такой подход – просто глупость и невежество. Вот о чем я хотела сказать, когда затронула эту тему.

Мое же отношение к Сталину, как личности, объективное. Вижу и его недостатки, и достоинства. Это был исключительно скромный в личной жизни человек, не оставивший после себя ни картин, ни бриллиантов, потому что он не жил ради себя.

Волкогонов, пытаясь объяснить эту необъяснимую, не вписывающуюся в портрет дьявола личную скромность Сталина, говорит, мол, Сталин любил власть и всего себя подчинил возвеличиванию своего авторитета. Думаю, это чушь. Авторитет Сталина в народе и в мире был высок, и не надо было ему никаких мер принимать для повышения авторитета. Его авторитет не нуждался ни в убийстве Кирова, ни в создании липовых контрреволюционных организаций, потому что сам небывалый, немыслимый в истории взлет страны породил этот авторитет. Успехи социализма (как ни пытаются бесплодно их сейчас ликвидировать задним числом), успехи эти были перенесены на лидера страны. Это естественно так же, как неудачи перестройки сейчас переносятся на ее лидера. Народ не ошибается.

Да, Сталин не умел прощать, но так диктовало время. Другие умели прощать, но за счет народа, как они и сейчас прощают – за народный счет.

- Упорно ходят слухи, что вовсе не вы были автором той нашумевшей статьи. Будто были всего два листка, из которых журналисты «Советской России» сделали статью.

- Да, были две страницы. Но на этих двух страницах содержались мои предложения: что я считаю необходимым взять, а что не включать в предлагаемую статью из двух больших статей, посланных вместе с этими двумя страницами. Две статьи были написаны в разное время, как полемика с мелкобуржуазными публицистами, захватившими средства массовой информации. Я посылала эти статьи почти во все центральные издания, но их взяла только «Советская Россия». Из 40 страниц сделала 16.

- Расскажите в двух словах о перспективах общества «Единство».

- Общество было создано в мае 1989 г. из числа людей, откликнувшихся на мою статью. Оно бурно развивается. Сейчас ощущается сильная необходимость в объединении всех сил, стоящих на социалистической и патриотической позициях – ОФТ, инициативной РКП, других общественных формирований, интерфронтов. Но, к сожалению, мы не можем пока найти общего языка. Меня боятся и в ОФТ и в инициативной РКП – сработали все-таки антиандреевская агитация и приклеенный ярлык, сработала всесоюзная ложь. Но я думаю, мы все-таки объединимся, так диктуют события.

- Ваше отношение к Российской компартии и ее лидеру И.Полозкову.

- Считаю Российскую компартию стержнем консолидации сил в борьбе за социалистическое обновление страны. Лично Полозкова я не знаю. Разделяю мысли из его выступления на февральском Пленуме ЦК КПСС. Отзывы наших краснодарских товарищей о нем хорошие. Я вижу, что ему приходится работать в исключительных условиях травли всей желтой прессой, мне это знакомо, и я его состояние хорошо понимаю. Но другого отношения и не будет – это борьба.

Трудно предсказать, как конкретно будут развиваться события. Но стратегический прогноз сделать можно. Нынешние «демократы» справиться с экономикой не смогут, так как их экономические рецепты ведут в тупик, способствуют только разрушению. Популярность «демократов», в том числе в Советах, падает. Они поднялись исключительно на критике Горбачева. Они создали себе привилегии, которые и не снились критикуемой ими партократии. Народ все это видит. Если бы сейчас прошли выборы, они бы слетели. Советы уже сейчас боятся спросить мнение народа, провести референдумы по кардинальнейшим вопросам, например, о собственности на землю, о частной собственности. Они не отражают мнения народа.

Не случайно в одном из документов «Единства» и записано, что всякие действия по изменению социального строя в стране, предпринятые без ясно выраженного согласия на то народа, мы считаем недействительными с момента их принятия.

Лев ЛЕОНОВ.

Опубликовано в газете «ЧЕЛЯБИНСКИЙ РАБОЧИЙ» 8  декабря 1990 г.

НИНА АНДРЕЕВА. НАЗАД,  В БУДУЩЕЕ! 

Март 2020 г. 

НИНА АНДРЕЕВА. НЕ МОГУ ПОСТУПАТЬСЯ ПРИНЦИПАМИ.

Написать это письмо я решила после долгих раздумий. Я химик, преподаватель в Ленинградском технологическом институте имени Ленсовета. Как многие другие, являюсь куратором студенческой группы. В наши дни студенты после периода общественной апатии и интеллектуального иждивенчества постепенно начинают заряжаться энергией революционных перемен. Естественно, возникают дискуссии – о путях перестройки, ее экономических и идеологических аспектах. Гласность, открытость, исчезновение зон, запретных для критики, эмоциональный накал в массовом сознании, особенно в молодежной среде, нередко проявляются и в постановке таких проблем, которые в той или иной мере "подсказаны" западными радиоголосами или теми из наших соотечественников, кто не тверд в своих понятиях о сути социализма. О чем только не заходит разговор! О многопартийной системе, о свободе религиозной пропаганды, о выезде на жительство за рубеж, о праве на широкое обсуждение сексуальных проблем в печати, о необходимости децентрализованного руководства культурой, об отмене воинской обязанности… Особенно много споров среди студентов возникает о прошлом страны.

Конечно, нам, преподавателям, приходится отвечать на самые острые вопросы, что требует, помимо честности, еще и знаний, убежденности, культурного кругозора, серьезных размышлений, взвешенных оценок. Причем эти качества нужны всем воспитателям молодежи, а не одним лишь сотрудникам кафедр общественных наук.

Любимое место наших со студентами прогулок – парк в Петергофе. Ходим по заснеженным аллеям, любуемся знаменитыми дворцами, статуями – и спорим. Спорим! Молодые души жаждут разобраться во всех сложностях, определить свой путь в будущее. Смотрю на своих юных разгоряченных собеседников и думаю: как же важно помочь им найти истину, сформировать правильное понимание проблем общества, в котором они живут и которое им предстоит перестраивать, как определить им верное понимание давней и недавней нашей истории.

В чем опасения? Да вот простой пример: казалось бы, о Великой Отечественной войне, героизме ее участников столько написано и сказано. Но недавно в одном из студенческих общежитии нашей "Техноложки" проходила встреча с Героем Советского Союза полковником в отставке В. Ф. Молозевым. Среди прочих ему был задан и вопрос о политических репрессиях в армии. Ветеран ответил, что с репрессиями не сталкивался, что многие из тех, кто вместе с ним начинал войну, пройдя ее до конца, стали крупными военачальниками… Некоторые были разочарованы ответом. Ставшая дежурной тема репрессий гипертрофирована в восприятии части молодежи, заслоняет объективное осмысление прошлого. Примеры такого рода не единичны.

Конечно, очень радует, что даже "технари" живо интересуются теоретическими обществоведческими проблемами. Но слишком уж много появилось такого, чего я не могу принять, с чем не могу согласиться. Словотолчение о "терроризме", "политическом раболепии народа", "бескрылом социальном прозябании", "нашем духовном рабстве", "всеобщем страхе", "засилии хамов у власти"… Из этих только нитей ткется зачастую история переходного к социализму периода в нашей стране. Потому и не приходится удивляться, что например, у части студентов усиливаются нигилистические настроения, появляется идейная путаница, смещение политических ориентиров, а то и идеологическая всеядность. Иной раз приходится слышать утверждения, что пора привлечь к ответственности коммунистов, якобы "дегуманизировавших" после 1917 года жизнь страны.

На февральском Пленуме ЦК еще раз подчеркнута настоятельная необходимость того, чтобы "молодежь училась классовому видению мира, пониманию связи общечеловеческих и классовых интересов. В том числе и пониманию классовой сущности перемен, происходящих в нашей стране". Это видение истории и современности несовместимо с политическими анекдотами, низкопробными сплетнями, остросюжетными фантазиями, с которыми можно сегодня нередко встретиться.

Читаю и перечитываю нашумевшие статьи. Что, к примеру, могут дать молодежи, кроме дезориентации, откровения "о контрреволюции в СССР на рубеже 30-х годов", о "вине" Сталина за приход к власти в Германии фашизма и Гитлера? Или публичный "подсчет" числа "сталинистов" в разных поколениях и социальных группах?

Мы – ленинградцы, и потому с особым интересом смотрели недавно хороший документальный фильм о С. М. Кирове. Но текст, сопровождавший кадры, в иных местах не только расходился с кинодокументами, но и придавал им какую-то двусмысленность. Скажем, кинокадры демонстрируют взрыв энтузиазма, жизнерадостности, душевный подъем людей, строивших социализм, а дикторский текст – о репрессиях, неинформированности…

Наверное, не одной мне бросилось в глаза, что призывы партийных руководителей повернуть внимание "разоблачителей" еще и к фактам реальных достижений на разных этапах социалистического строительства, словно бы по команде, вызывают новые и новые вспышки "разоблачений". Заметное явление на этой, увы, неплодоносящей ниве – пьесы М. Шатрова. В день открытия XXVI съезда партии мне довелось быть на спектакле "Синие корни на красной траве". Помню взвинченную реакцию молодежи в эпизоде, когда секретарь Ленина пытается поливать из чайника его голову, перепутав с незаконченной глиняной скульптурной моделью. Между прочим какая-то часть молодых людей пришла с заранее подготовленными транспарантами, смысл которых сводится к тому, чтобы смешать с грязью наше прошлое и настоящее… В "Брестском мире" Ленин по воле драматурга и постановщика преклоняет перед Троцким колени. Этакое символическое воплощение авторской концепции. Дальнейшее развитие она получает в пьесе "Дальше… дальше… дальше!" Конечно, пьеса – не исторический трактат. Но ведь и в художественном произведении правда обеспечивается не чем иным, как позицией автора. Особенно, если речь идет о политическом театре.

Позиция драматурга Шатрова обстоятельно и аргументированно проанализирована в рецензиях ученых – историков, опубликованных в газетах "Правда" и "Советская Россия"[1]. Хочу высказать и свое мнение. В частности, нельзя не согласиться с тем, что Шатров существенно отходит от принятых принципов социалистического реализма. Освещая ответственнейший период в истории нашей страны, он абсолютизирует субъективный фактор общественного развития, явно игнорирует объективные законы истории, проявляющиеся в деятельности классов и масс. Роль пролетарских масс, партии большевиков низведена здесь до "фона", на котором развертываются действия безответственных политиканов.

Рецензенты, опираясь на марксистско-ленинскую методологию исследования конкретных исторических процессов, убедительно показали, что Шатров искажает историю социализма в нашей стране. Предмет неприятия – государство диктатуры пролетариата, без исторического вклада которого нам сегодня и перестраивать-то было бы нечего. Далее автор обвиняет Сталина в убийствах Троцкого и Кирова, в "блокировании" больного Ленина. Но разве мыслимо бросаться тенденциозными обвинениями по адресу исторических деятелей, не утруждая себя доказательствами…

К сожалению, рецензентам не удалось показать, что при всех своих авторских претензиях драматург не оригинален. Мне показалось, что по логике оценок и аргументов он очень близок к мотивам книги Б. Суварича, изданной в 1935 году в Париже. В пьесе Шатров вложил в уста действующих лиц то, что утверждалось противниками ленинизма относительно хода революции, роли Ленина в ней, взаимоотношений членов ЦК на различных этапах внутрипартийной борьбы… Такова суть "нового прочтения" Ленина Шатровым. Добавлю, что и автор "Детей Арбата" А. Рыбаков откровенно признал, что отдельные сюжеты заимствованы им из эмигрантских публикаций.

Еще не читая пьесы. "Дальше… дальше… дальше!" (она не была опубликована), я уже прочла хвалебные отзывы о ней в некоторых изданиях. Что бы значила такая торопливость? Потом узнаю, что спешно готовится постановка пьесы.

Вскоре после февральского Пленума в "Правде" опубликовано было письмо "По новому кругу?", подписанное восемью нашими ведущими театральными деятелями. Они предостерегают против возможных, по их мнению, задержек в постановке последней пьесы М. Шатрова. Этот вывод делается из появившихся в газетах критических оценок пьесы. Авторы письма почему-то выводят авторов критических рецензий за скобки тех, "кому дорого Отечество". Как же это сочетается с их же желанием "бурно и страстно" обсуждать проблемы нашей давней и недавней истории? Выходит, свое мнение позволительно иметь только им?[2]

В многочисленных дискуссиях, проходящих сегодня буквально по всем вопросам обществознания, меня как преподавателя вуза интересуют прежде всего те вопросы, которые непосредственно влияют на идейно-политическое воспитание молодежи, ее нравственное здоровье, ее социальный оптимизм. Беседуя со студентами, вместе с ними размышляя об острых проблемах, невольно прихожу к выводу, что у нас накопилось немало перекосов и односторонностей, которые явно нуждаются в выправлении. На некоторых из них хочу остановиться особо.

Взять вопрос о месте И. В. Сталина в истории нашей страны. Именно с его именем связана вся одержимость критических атак, которая, по моему мнению, касается не столько самой исторической личности, сколько всей сложнейшей переходной эпохи. Эпохи, связанной с беспримерным подвигом целого поколения советских людей, которые сегодня постепенно отходят от активной трудовой, политической и общественной деятельности. В формулу "культа личности" насильственно втискиваются индустриализация, коллективизация, культурная революция, которые вывели нашу страну в разряд великих мировых держав. Все это ставится под сомнение. Дело дошло до того, что от "сталинистов" (а в их число можно при желании зачислять кого угодно) стали настойчиво требовать "покаяния"… Взахлеб расхваливаются романы и фильмы, где линчуется эпоха бури и натиска, подаваемая как "трагедия народов". Иногда, правда, подобные попытки возвести на пьедестал исторический нигилизм не срабатывают. Так иной, зацелованный критикой фильм, вопреки невиданному рекламному прессингу, бывает весьма прохладно принят большинством населения. Сразу же отмечу, что ни я, ни члены моей семьи не имеем никакого отношения к Сталину, его окружению, приближенным, превозносителям. Мой отец был рабочим Ленинградского порта, мать – слесарем на Кировском заводе. Там же работал мой старший брат. Он, отец и сестра погибли в боях с гитлеровцами. Один из родственников был репрессирован и после XX съезда партии реабилитирован. Вместе со всеми советскими людьми я разделяю гнев и негодование, по поводу массовых репрессий, имевших место в 30-40-х годах по вине тогдашнего партийно-государственного руководства. Но здравый смысл решительно протестует против одноцветной окраски противоречивых событий, начавшей ныне преобладать в некоторых органах печати.

Поддерживаю партийный призыв отстоять честь и достоинство первопроходцев социализма. Думаю, что именно с этих партийно-классовых позиций мы и должны оценивать историческую роль всех руководителей партии и страны, в том числе и Сталина. В этом случае нельзя сводить дело к "придворному" аспекту или к абстрактному морализаторству со стороны лиц, далеких и от того грозового времени, и от людей, которым пришлось тогда жить и работать. Да еще так работать, что и сегодня это является для нас вдохновляющим примером.

Для меня, как и для многих людей, решающую роль в оценке Сталина играют прямые свидетельства непосредственно сталкивающихся с ним современников как по нашу, так и по ту сторону баррикады. Небезынтересны именно эти последние. Возьмем хотя бы Черчилля, который в 1919 году гордился своим личным вкладом в организацию военной интервенции 14 иностранных государств против молодой Советской Республики, а ровно через сорок лет вынужден был такими словами характеризовать Сталина – одного из своих грозных политических оппонентов:

"Он был выдающейся личностью, импонирующей нашему жестокому времени того периода, в которое протекала его жизнь. Сталин был человеком необычайной энергии, эрудиции и несгибаемой силы воли, резким, жестким, беспощадным как в деле, так и в беседе, которому даже я, воспитанный в английском парламенте, не мог ничего противопоставить… В его произведениях звучала исполинская сила. Эта сила настолько велика в Сталине, что казался он неповторимым среди руководителей всех времен и народов… Его влияние на людей неотразимо. Когда он входил в зал Ялтинской конференции, все мы, словно по команде, вставали. И странное дело – держали руки по швам. Сталин обладал глубокой, лишенной всякой паники, логической и осмысленной мудростью. Он был непревзойденным мастером находить в трудную минуту путь выхода из самого безвыходного положения… Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставлял и нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов… Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием". Притворством или политической конъюнктурой не объяснишь такую оценку-признание со стороны верного стража Британской империи.

Основные моменты этой характеристики можно найти и в мемуарах де Голля, в воспоминаниях и переписке других политических деятелей Европы и Америки, которые имели дело со Сталиным как с военным союзником и классовым противником.

Значительный и серьезный материал .для размышлений по данному вопросу дают отечественные документы, которые к тому же доступны для всех желающих. Взять хотя бы двухтомник "Переписки Председателя Совета Министров СССР с президентами США и премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941 – 1945 гг.", выпущенный Политиздатом еще в 1957 году. Эти документы, право же, вызывают гордость за нашу державу, ее место, роль в бурном, изменяющемся мире. Припоминается сборник докладов, речей и приказов Сталина в годы минувшей войны, на которых воспитывалось героическое поколение" победителей фашизма. Он вполне может быть переиздан с включением документов, бывших тогда секретными, вроде драматического приказа № 227, на чем, кстати, настаивают некоторые историки [3]. Все эти документы неизвестны нашей молодежи. Особенно важны для воспитания исторического сознания мемуары полководцев Жукова, Василевского, Голованова, Штеменко, авиаконструктора Яковлева, которые знали Верховного не понаслышке.

Слов нет, время то было весьма суровым. Но и то верно, что личная скромность, доходящая до аскетизма . еще не стыдилась самой себя, что потенциальные советские миллионеры еще опасались проклевываться в тиши заштатных контор и торговых баз. К тому же мы не были столь деловыми " и прагматичными и готовили молодежь не к тонкостям потребления заработанных родителями благ, а к Труду и Обороне, не сокрушая духовны, мир молодых чуждыми шедеврами из-за "бугра" и доморощенными поделками масскультуры.

Из долгих откровенных разговоров с молодыми собеседниками выводим мы такие умозаключения, что атаки на государство диктатуры пролетариата и тогдашних лидеров нашей страны имеют не только политические, идеологические и нравственные причины, но и свою социальную подпочву. Заинтересованных в том, чтобы расширить плацдарм этих атак, немало, и не только по ту сторону наших границ. Наряду с профессиональными антикоммунистами на Западе, давно избравшими якобы демократический лозунг "антисталинизма", живут и здравствуют потомки свергнутых Октябрьской революцией классов, которые далеко не все смогли забыть материальные и социальные утраты своих предков. Сюда же следует отнести духовных наследников Дана и Мартова, других, по ведомству российского социал-демократизма, духовных последователей Троцкого или Ягоды, обиженных социализмом потомков нэпманов, басмачей и кулаков.

Всякий исторический деятель, как известно, формируется конкретными социально-экономическими и идейно-политическими условиями, которые определяюще влияют на субъективно-объективную селекцию претендентов, призванных решать те или иные общественные проблемы. Выдвинувшись на авансцену истории, такой претендент, чтобы "остаться на плаву", должен удовлетворить потребностям эпохи и ведущих социальных и политических структур, реализовать в своей деятельности объективную закономерность, неизбежно оставив "отпечаток" своей личности на исторических событиях. В конечном счете, к примеру, сегодня мало кого смущают личные качества Петра Великого, но все помнят, что в период его правления страна вышла на уровень великой европейской державы. Время конденсировало результат, лежащий ныне в оценке исторической личности императора Петра. И неизменные цветы на его саркофаге в соборе Петропавловской крепости олицетворяют уважение и признательность наших далеких от самодержавия современников.

Думаю, сколь ни была бы противоречива и сложна та или иная фигура советской истории, ее подлинная роль в строительстве и защите социализма рано или поздно получит свою объективную и однозначную оценку. Разумеется, однозначную не в смысле одностороннюю, обеляющую или эклектически суммирующую противоречивые явления, что позволяет с оговорочками творить любой субъективизм, "прощать или не прощать", "выбрасывать или оставлять" в истории. Однозначную – значит, прежде всего конкретно-историческую, внеконъюнктурную оценку, в которой проявится – по историческому результату! – диалектика соответствия деятельности личности основным законам развития общества. В нашей стране эти законы были связаны с решением вопроса "кто – кого?" во внутреннем и международном аспектах. Если следовать марксистско-ленинской методологии исторического исследования, то прежде всего, по словам М. С. Горбачева, надо ярко показать, как жили, как трудились, во что верили миллионы людей, как соединялись победы и неудачи, открытия и ошибки, светлое и трагическое, революционный энтузиазм масс и нарушения социалистической законности, а подчас и преступления.

Недавно одна моя студентка озадачила меня откровением, что-де классовая борьба – устаревшее понятие, как и руководящая роль пролетариата. Ладно бы такое утверждала одна она. Яростный спор, например, вызвало недавнее утверждение уважаемого академика о том, что-де нынешние отношения государств двух различных социально-экономических систем лишены классового содержания. Допускаю, что академик не счел нужным объяснить, почему он несколько десятилетий писал о прямо противоположном – о том, что мирное сосуществование есть не что иное, как форма классовой борьбы на международной арене. Выходит, теперь философ отказался от этого. Что ж, взгляды, бывает, меняются. Однако, как мне представляется, долг ведущего философа все же повелевает ему объяснить хотя бы тем, кто учился и учится по| его книгам: что, разве сегодня международный рабочий класс уже не противостоит мировому капиталу в лице своих государственных и политических органов?

В центре многих нынешних дискуссий, как мне представляется, стоит тот же вопрос – какой класс или слой общества является руководящей и мобилизующей силой перестройки? Об этом, в частности, говорилось в интервью писателя А. Проханова в нашей городской газете "Ленинградский рабочий". Проханов исходит из того, что особенность нынешнего состояния общественного сознания характеризуется наличием двух идеологических потоков, или, как он говорит, "альтернативных башен", которые с разных направлений пытаются преодолеть в нашей стране "построенный в боях социализм". Преувеличивая значение и остроту взаимного противоборства между этими "башнями", писатель тем не менее справедливо подчеркивает, что "сходятся они лишь в избиении социалистических ценностей". Но обе, как уверяют их идеологи, стоят "за перестройку".

Первый, причем наиболее полноводный идеологический поток, уже выявивший себя в ходе перестройки, претендует на модель некоего леволиберального интеллигентского социализма, якобы выразителя самого истинного и "чистого" от классовых наслоений гуманизма. Его сторонники противопоставляют пролетарскому коллективизму "самоценность личности" – с модернистскими исканиями в области культуры, богоискательскими тенденциями, технократическими идолами, проповедью "демократических" прелестей современного капитализма, заискиваниями перед его реальными и мнимыми достижениями. Его представители утверждают, что мы, дескать, построили не тот социализм и что-де только сегодня "впервые в истории сложился союз политического руководства и прогрессивной интеллигенции". В то время, когда миллионы людей на нашей планете гибнут от голода, эпидемий и военных авантюр империализма, они требуют разработки "юридического кодекса защиты прав животных", наделяют необыкновенным, сверхъестественным разумом природу и утверждают, что интеллигентность – не социальное, а биологическое качество, генетически передаваемое от родителей к детям. Объясните мне, что все это значит?

Именно сторонники "леволиберального социализма" формируют тенденцию фальсифицирования истории социализма. Они внушают нам, что в прошлом страны реальны лишь одни ошибки и преступления, замалчивая при этом величайшие достижения прошлого и настоящего. Претендуя на полноту исторической правды, они подменяют социально-политический критерий развития общества схоластикой этических категорий. Очень хочу понять, кому и зачем нужно, чтобы каждый ведущий руководитель ЦК партии и Советского правительства после оставления им своего поста был скомпрометирован, дискредитирован в связи со своими действительными и мнимыми ошибками и просчетами, допущенными при решении сложнейших проблем на историческом бездорожье? Откуда взялась у нас такая страсть к расточительству авторитета и достоинства руководителей первой в мире страны социализма?

Другая особенность воззрений "леволибералов" – явная или замаскированная космополитическая тенденция, некий безнациональный "интернационализм". Я где-то читала, что когда после революции в Петросовет к Троцкому "как к еврею" пришла делегация купцов и фабрикантов с жалобами на притеснения красногвардейцев, тот заявил, что он "не еврей, а интернационалист", чем весьма озадачил просителей.

Понятие "национального" у Троцкого означало некую неполноценность и ограниченность в сравнении с "интернациональным". И потому он подчеркивал "национальную традицию" Октября, писал о "национальном в Ленине", утверждал, что русский народ "никакого культурного наследства не получил", и т п. Мы как-то стесняемся говорить, что именно русский пролетариат, который троцкисты третировали как "отсталый и некультурный", совершил, по словам Ленина, "три русские революции", что в авангарде битв человечества с фашизмом шли славянские народы.

Конечно, сказанное не означает какого-либо умаления исторического вклада других наций и народностей. Это, как говорят сейчас, лишь обеспечивает полноту исторической правды… Когда студенты спрашивают меня, как могло случиться, что опустели тысячи деревушек Нечерноземья и Сибири, я отвечаю, что это тоже дорогая цена за Победу и послевоенное восстановление народного хозяйства, как и безвозвратные утраты массы памятников русской национальной культуры. И еще я убеждена: из умаления значимости исторического сознания проистекает пацифистское размывание оборонного и патриотического сознания, а также стремление малейшие проявления национальной гордости великороссов записывать в графу великодержавного шовинизма.

Тревожит меня и вот что: с воинствующим космополитизмом связана ныне практика "отказничества" от социализма. К сожалению, мы спохватились лишь тогда, когда его неофиты своими бесчинствами мозолят глаза перед Смольным или под стенами Кремля. Более того, нас как-то исподволь приучают видеть в названном явлении некую почти безобидную смену "местожительства", а не классовую и национальную измену лиц, большинство которых на наши же общенародные средства окончили вузы и аспирантуры. Вообще некоторые склонны смотреть на "отказничество" как на некое проявление "демократии" и "прав человека", талантам которого помешал расцвести "застойный социализм". Ну а если и там, в "свободном мире", не оценят кипучую предприимчивость и. "гениальность" и торг совестью не представит интереса для спецслужб, можно возвратиться назад…

Как известно, в зависимости от конкретной исторической роли К. Маркс и Ф. Энгельс называли целые нации на определенном этапе их истории "контрреволюционными" – подчеркиваю, не классы, не сословия, а именно нации. На фундаменте классового подхода они не стеснялись давать резкие характеристики ряду наций, в том числе русским, полякам, а также и тем национальностям, к которым принадлежали сами. Основоположники научно-пролетарского мировоззрения как бы напоминают нам, что в братском содружестве советских народов каждой нации и народности следует "беречь честь смолоду", не позволять провоцировать себя на националистические и шовинистические настроения. Национальная гордость и национальное достоинство каждого народа должны органически сливаться с интернационализмом единого социалистического общества.

Если "неолибералы" ориентируются на Запад, то другая "альтернативная башня", пользуясь выражением Проханова, "охранители и традиционалисты", стремятся "преодолеть социализм за счет движения вспять". Иначе говоря, возвратиться к общественным формам досоциалистической России. Представители этого своеобразного "крестьянского социализма" заворожены этим образом. По их мнению, сто лет назад произошла утрата нравственных ценностей, накопленных в туманной мгле столетий крестьянской общиной. "Традиционалисты" имеют несомненные заслуги в разоблачении коррупции, в справедливом решении экологических проблем, в борьбе против алкоголизма, в защите исторических памятников, в противоборстве с засильем масскультуры, которую справедливо оценивают как психоз потребительства…

Вместе с тем во взглядах идеологов "крестьянского социализма" имеет место непонимание исторического значения Октября для судеб Отчизны, односторонняя оценка коллективизации как "страшного произвола по отношению к крестьянству", некритические воззрения на религиозно-мистическую русскую философию, старые царистские концепции в отечественной исторической науке, нежелание видеть послереволюционное расслоение крестьянства, революционную роль рабочего класса.

В классовой борьбе в деревне, например, здесь нередко выпячиваются "деревенские" комиссары, которые "стреляли в спину середняков". В разбуженной революцией огромной стране были, конечно, всякие комиссары. Но основной фарватер нашей жизни все же определяли те комиссары, в которых стреляли. Именно им вырезали звезды на спинах, сжигали живьем. Расплачиваться "атакующему классу" приходилось не только жизнями комиссаров, чекистов, деревенских большевиков, комбедовцев, "двадцатитысячников", но и первых трактористов, селькоров, девчонок-учительниц, сельских комсомольцев, жизнями десятков тысяч других безвестных борцов за социализм.

Сложности воспитания молодежи усугубляются еще и тем, что в русле идей "неолибералов" и "неославянофилов" создаются неформальные организации и объединения. Случается, что верх в их руководстве берут экстремистские, настроенные на провокации элементы. В последнее время наметилась политизация этих самодеятельных организаций на основе далеко не социалистического плюрализма. Нередко лидеры этих организаций говорят о "разделении власти" на основе "парламентского режима", "свободных профсоюзов", "автономных издательств" и т. п. Все это, по моему мнению, позволяет сделать вывод, что главным и кардинальным вопросом проходящих ныне в стране дискуссий является вопрос – признавать или не признавать руководящую роль партии, рабочего класса в социалистическом строительстве, а значит, и в перестройке. Разумеется, со всеми вытекающими отсюда теоретическими и практическими выводами для политики, экономики и идеологии.

Производным от этой ключевой проблемы социально исторического миросозерцания является вопрос о роли социалистической идеологии в духовном развитии советского общества. К слову сказать, этот вопрос заостри еще в конце 1917 года К. Каутский, заявивший в одной из своих брошюр, посвященных Октябрю, что социализм отличается железной плановостью и дисциплиной в экономике и анархией в идеологии и духовной жизни. Это вы звало ликование меньшевиков, эсеров и других мелкобуржуазных идеологов, но нашло решительный отпор у Ленина и его соратников, последовательно защищавших, как тогда говорили, "командные высоты" научно-пролетарской идеологии.

Вспомним: когда В. И. Ленин столкнулся с манипуляциями популярного тогда социолога Питирима Сорокина со статистикой разводов в петроградском населении и религиозно-охранительными писаниями профессора Виппера (которые, кстати, выглядели по сравнению с ныне печатающимися у нас абсолютно невинно), то он, объясняя появление их публикаций неопытностью тогдашних работинков средств массовой информации, констатировали что "рабочий класс в России сумел завоевать власть, пользоваться ею еще не научился". В противном случае указывал Владимир Ильич, этих профессоров и писателей, которые для воспитания масс "годятся не больше чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных заведениях для младшего возраста", революционный пролетариат "вежливо выпроводил" бы из страны. Кстати сказать, из 164 высланных в конце 1922 года по списку ВЦИК многие потом вернулись назад и честно служили своему народу, в том числе и профессор Виппер.

Как представляется, сегодня вопрос о роли и месте социалистической идеологии принял весьма острую форму. Авторы конъюнктурных поделок под эгидой нравственного и духовного "очищения" размывают грани и критерии научной идеологии, манипулируя гласностью, насаждают внесоциалистический плюрализм, что объективно тормозит перестройку в общественном сознании. Особенно болезненно это отражается на молодежи, что, повторюсь, отчетливо ощущаем мы, преподаватели вузов, учителя школ и все те, кто занимается молодежными проблемами. Как говорил М. С. Горбачев на февральском Пленуме ЦК КПСС, "мы должны и в духовной сфере, а может быть, именно здесь в первую очередь, действовать, руководствуясь нашими, марксистско-ленинскими принципами. Принципами, товарищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами".

На этом стоим и будем стоять. Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах истории отечества. [4]

Н. АНДРЕЕВА.

Опубликовано в газете "Советская Россия" 13 марта 1988 г. 

Примечания газеты "Революция", откуда взят текст статьи Н. Андреевой. 

[1] В своей статье "Что мы хотим увидеть в зеркале революции?" доктора исторических наук В. Горбунов и В Журавлев писали, что в пьесе Михаила Шатрова "Дальше… дальше… дальше!", посвященной партии Ленина, "не показана историческая роль этой партии как руководящей силы революции в строительстве социализма… Есть отдельные руководящие деятели партии, которые только то и делают, что совершают ошибки, ссорятся между собой, интригуют друг против друга, обвиняют друг друга. Вся позитивная деятельность авангарда трудящихся, обеспечившего всемирно-историческую победу Октябрьской революции и на фронтах гражданской войны, построение социализма и его беспримерную защиту в Великой Отечественной войне, а затем возрождение страны из руин и пепла,- все это выпало из поля зрения автора".

"Шатров настойчиво проводит мысль, – подчеркивают рецензенты,- что будто Сталин как демоническая личность сумел противостоять естественным законам и потребностям социалистического строительства, свернуть страну с магистральной исторической дороги, добиться перерождения страны, в результате чего голос Революции "становится придавленным или еле слышным". Трудно согласиться с такой трактовкой основных закономерностей общественного развития" ("Советская Россия", 28 января 1988 года).

В публикации "Неподсудна только правда" историки-профессора Г. Герасименко, О. Обичкин, Б. Попов отмечают, что в драматургии Михаила Шатрова "все строительство социализма в нашей стране представлено кабинетным спором в предельно запутанном историческом контексте, где нет ни врагов, ни союзников, ни правых, ни виноватых – есть подсудимые большевики и их судьи – белые генералы, меньшевики и эсеры". "Сознательно смешивая хронологическую логику, чтобы добиться проникновения в суть событий 70-летней давности, автор не замечает, что в этом смешении в художественную ткань пьесы прорвалась внеисторичность, ярко проявившаяся в попытке вложить в уста В. И. Ленина оценку происходящему в сегодняшние дни" ("Правда", 15 февраля 1988 года).

[2] В письме "По новому кругу?" К. Лавров, М. Ульянов, Г. Товстоногов, М. Захаров, А. Гончаров, В. Розов, А. Гельман и О. Ефремов писали: "Перестройку и гласность наша страна поистине выстрадала, поэтому любые попытки повернуть процесс вспять, какими бы высокими лозунгами они ни прикрывались, вызывают глубочайшую тревогу. Именно такую тревогу вызвала у нас критическая кампания вокруг новой пьесы М. Шатрова "Дальше… дальше… дальше!"… В отличие от некоторых историков мы полагаем, что в художественном произведении Ленин не только может, но и должен оценивать современный социализм и все, что мы делаем" ("Правда", 29 февраля 1988 года).

В редакционной статье, подводящей итог дискуссии; констатировалось: "Правда" – за бережное и самое уважительное отношение творчеству художественной интеллигенции, но и за право советской общественности публично высказывать о нем свое мнение" (Там же)

[3] С августа 1988 года Приказ Народного комиссара обороны Союза ССР № 227 от 28 июля 1942 года публикуется в советской печати. В нем, в частности, отмечается: "Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население…

Ни шагу назад! Теперь таким должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позиции каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем от бросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас, в ближайшие несколько месяцев это значит обеспечить за нами победу".

И такая победа, как известно, пришла под Сталинградом.

[4] Статья вызвала неоднозначную реакцию в обществе и в КПСС Как пишет бывший ответственный работник ЦК партии В. Легостаев, находившийся в это время в Монголии А. Н. Яковлев "тут же решил подать Генеральному секретарю ЦК КПСС заявление об отставке". Выступая 15 марта на Секретариате ЦК Е. К. Лигачев сказал, что "в воскресенье "Советская Россия" опубликовала интересную статью Андреевой из Ленинграда. Материал не случайный. Прошу товарищей главных редакторов обратить на него внимание". 23 и 24 марта по требованию Горбачева Политбюро "отложив государственные дела, занялись Ниной Андреевой… В конечном счете Генеральный секретарь добился, что каждый из присутствовавших на заседании так или иначе, но отмежевался от положений статьи никому из них не известной Н. А. Андреевой… Подготовленная А. Н. Яковлевым статья для "Правды" под названием "Принципы перестройки, революционность мышления и действия" была напечатана 5 апреля 1988 года" (газета "День" № 16, август 1991 г., с. 3).

В этой статье, названной позднее редакционной, не были названы фамилии ни критикуемой Андреевой, ни автора-критика секретаря ЦК КПСС Яковлева. В этом блистательно исполненном разгромном идеологическом документе КПСС отмечалось, что статья "Не могу поступаться принципами" подняла вопросы серьезные и в таком ключе, который иначе как идейной платформой, манифестом антпперестроечных сил не назовешь… Пожалуй, впервые читатели в столь концентрированной форме увидели в этом "письме в редакцию" не поиск, не размышление и даже не просто выражение растерянности, сумятицы перед сложными и острыми вопросами, которые ставит жизнь, а неприятие самой идеи обновления, жесткое изложение весьма определенной позиции, позиции по существу консервативной и догматической. По сути дела два основных тезиса красной нитью пронизывают все ее содержание: зачем вся эта перестройка и не слишком ли далеко мы зашли в вопросах демократизации и гласности? Статья призывает нас сделать поправки и корректировки в вопросах перестройки, иначе якобы "власти" придется спасать социализм…

В угоду своей концепции автор обращается эа поддержкой к Черчиллю. Отметим – приведенный ею панегирик Сталину принадлежит отнюдь не Черчиллю. Нечто подобное-говорил известный английский троцкист И.Дойчер. Но в любом случае закономерен вопрос: тактично ли в оценке руководителей, видных деятелей нашей партии и государства обращаться к буржуазным источникам."

В порыве вдохновения плюрализмом секретарь ЦК КПСС не только безответственно подменил Черчилля Дойчером, но и исказил единственную цитату из критикуемой статьи Андреевой, которая им была приведена в его "документе ЦК КПСС".