См. Несчастное Приднестровье: один притащил сюда Байтазиева, другой притащил сюда Тайсаева

Моё знакомство с Олегом Олеговичем Хоржаном (так сказать, с Олегом в квадрате) началось в 1994 году. Я тогда поступил на исторический факультет Приднестровского государственного университета им. Т.Г. Шевченко.  Хоржан к тому времени учился на втором курсе юридического факультета.  Уже в период экзаменов он стал убалтывать меня и ещё некоторых абитуриентов вступать в комсомольскую организацию. Делалось это довольно топорно, даже намекалось на содействие в поступлении. Хотя я рассчитывал исключительно на свои силы.

После поступления познакомились уже как студенты. В общежитии №4 сформировалось наиболее многочисленное отделение комсомола. Произошло это в первую очередь благодаря тому, что туда входили юристы и историки едва ли не всеми группами 1 и 2 курсов.

Но несмотря на это реального авторитета у Хоржана не было. Держался он «особо» и друзей практически не имел за исключением Олега Гороха, проживавшего вместе с ним в комнате №315. Да и с тем отношения были расчётливые, на перспективу. В последствии Горох станет руководителем в коммерческих структурах. Пригодится.

В то время материальное положение многих людей было сложным. 90-е годы для одних стали временем накопления первых капиталов, а для других, «не успевших» обернулись серьёзными испытаниями в жизни. В октябре 1994 года нас собрали  Пётр Немченко , бывший на тот момент первым  секретарём ЛКСМ ПМР и Олег Хоржан. Немченко предложил «пройтись по буржуям» . Предлагалась банальная хулиганская акция, пойти и показать свою силу в городе именно на «новых приднестровских». В нашей среде это было воспринято с воодушевлением (если так можно говорить) . Многие жили не просто бедно, а очень бедно .

Что и как перевернулось, но пошли мы не на погром новых приднестровских, а на молдавскую гимназию . Оказывается там преподавали на румынском языке  и не по стандартам Приднестровья. К национализму у нас в Приднестровье всегда было особое негативное отношение. Призыв громить националистов был поддержан.  Охранял румынскую школу один сторож.  Двери взломали , сторожа оттеснили в течении двух минут.  А дальше начался банальный погром. Особо усердствовал Немченко, который с двумя не известными мне дружками, появившимися уже после того как школа была нами занята , начал орудовать в кабинете директора.  Не сказать, что много чего унесли. Но потом Немченко на пару с Хоржаном устроили грандиозную попойку .  А ведь по факту толкнули молодых ребят на преступление.  Вскрыть то, что в данной школе нарушается образовательное законодательство Приднестровья можно было и без ограбления школы.  После захвата  объекта там состоялось какое–то заседание. На нём ожидали даже Яковлева (ректора ПГУ), но тот не прибыл, сославшись на состояние здоровья.  На следующий возле 20 –й школы провели большой митинг студентов.  Так дело закончилось, а Немченко и Хоржан положили первые политические очки в свою копилку.

В начале 1995 года я перевёлся на заочное отделение и вернулся в родной город  Рыбницу. Меня привлекала политика и общественная деятельность, и я решил развиваться дальше в этом направлении. Кроме того, в силу юношеского максимализма привлекали и идеи социальной справедливости. Да и сейчас считаю, что они в нашем обществе как никогда востребованы. Но справедливость на крови и преступлении строить нельзя. Я так всегда считал, у Хоржана мнение было другое. (Через всю жизнь прошло. Широкий резонанс в Приднестровье, например, получил видеоклип, на котором  на сессии Верховного Совета ПМР Хоржан заявил, что если надо  что-то нужное, с его точки зрения, протолкнуть, так он готов и через закон переступить. На что спикер Красносельский  тут же парировал: а я не готов переступить через закон, – примечание ПМРФ).  Но как таковых идейных споров не было.  Собственно и грандиозных мероприятий не было.  Но в декабре 1995 года состоялся XXIV съезд ВЛКСМ в г. Москва. К этому времени у нас уже возникли определённые разногласия. И в ходе съезда, неожиданно для Хоржана , да и других представителей приднестровской  делегации, Павел Павлушин предложил мою кандидатуру в состав Центральной Контрольной комиссии.  Хоржан был ошарашен.  А делегаты единогласно проголосовали за мою кандидатуру, и я вошёл в состав ЦКК ВЛКСМ. По Уставу это давало возможность проверять  и выявлять нарушения руководства и других членов организации.

(На снимке: приднестровцы на XXIV съезде ВЛКСМ)

(На снимке: О. Хоржан выступает на съезде ВЛКСМ)

 Человеком я всегда был независимым, и это очень не устраивало Немченко и Хоржана. Немченко сразу заявил, чтобы я не ждал от него никаких отчётов. Хоржан молчал.

Шло время.  В 1998 году стало очевидно, что приднестровский комсомол превращается в место реализации амбиций и борьбы за кормушку для двух его руководителей.  Немченко, который пользовался поддержкой руководителя Приднестровской компартии В.Гаврильченко и Хоржана, который к тому времени стал налаживать активные контакты с Ворониным в Кишиневе.  И тот и другой жили «не по средствам", и не забывали при случае уколоть друг друга на эту тему.

Хоржан переиграл Немченко. Тот практически ничего не делал для того чтобы наладить отношения и работу на местах.  Хоржан, наоборот, сделал ставку не столько на тираспольский комсомол, сколько на руководителей из районов. В нужный момент, ЦК ЛКСМ ПМР , в который входили секретари районных организаций проголосовали за него.  Немченко был выдворен.

Хоржан стал единственным распорядителем комсомола в Приднестровье.  И начал зарабатывать. Он едва ли не ежемесячно, начиная с 1997 года бывал в Кишинёве.  Раз в полгода обязательно ездил в Москву.  Несколько раз я ездил с ним для участия в ЦКК ВЛКСМ.   Надо отдать должное практицизму Хоржана, он всё время ставил вопрос о материальном укреплении организации. Деньги , вот что интересовало тогда Хоржана прежде всего. Да и сегодня тоже.

И деньги  постепенно стали приходить от Воронина из Молдовы. Был даже такой момент, когда Эдуард Баблюк , первый  секретарь комсомола Молдовы, попытался подшутить  над Олегом  Хоржаном: «Тебе  Воронин больше денег даёт , чем нам всем на нашу организацию».  Тем не менее, я Хоржана проверками не донимал. Была масса своих проблем и на тот момент , все дела в руководстве от меня были далеки. Наверное, моё спокойное отношение было выгодно Хоржану.  В 1998 году я повторно вошёл в состав ЦКК  ВЛКСМ. При чём даже с его предложения.

И тут в руки мне попал документ, простая записка о тратах Хоржана.  По тем временам они были не малые. Содержание обходилось почти в 200 долларов в месяц.  Откуда такие деньги в бедной на ладан дышащей организации?

Поездка в 1998 году в Москву делегации Приднестровского комсомола обошлась по тем времена очень не дёшево. Примерно около 2 тысяч долларов.  Это в те  времена, когда учитель получал зарплату долларов в 20. Как Хоржан выбил средства на эту поездку он никому не рассказывал. Но мне сообщил, что получил помощь от одного руководителя из Шерифа и позже меня с ним свяжет. Обещание осталось обещанием. Потом я узнал , что Хоржан был связан с Шевчуком.  И служил неким проводником, связующим элементом между ним и Ворониным.  Шевчук  так же поддерживал Хоржана .

Тогда же впервые прозвучало имя «Казбек».  В кулуарах имя этого человека произносилось москвичами с настороженностью. Некоторые говорили, что это бандитский авторитет.  Некоторые даже гордились знакомством с ним. Говорили, что это очень влиятельный человек имеет выходы на самого Зюганова. Вскоре и Хоржан сумел встретиться с Зюгановым. На встречу с  ним Хоржан взял Вячеслава Тобуха, который возглавлял некий фонд «Наше будущее». Речь на встрече пошла о том, как материально поддержать организации на местах.  Зюганов выстраивал свою систему и такие активные деятели, как Хоржан, в перспективе ему могли очень пригодиться. К чему это всё могло привести покажет Болотная. Где другой союзник Зюганова, Удальцов, едва не устроил «русский Майдан»  на пару с Немцовым, Березовским, Собчак… На Болотной были люди и из Тирасполя и Кишинёва!

Но это уже следующая часть нашего повествования.

Ю. Петрик.

(Фото автора).

(Продолжение следует).