Диалог приднестровского предпринимателя Владимира Пасютина и российского публициста Льва Леонова о жизни, бизнесе, проблемах Приднестровья.
См. начало очерка
34. КУДА БАРИН – НОГОЙ, ТУДА ХОЛОПЫ – ГУРЬБОЙ
Л. Леонов: После неудачной попытки Степанова реализовать ваше предложение по снижению закредитованности "Агростиля", его в самом начале 2013 г. скинули.
В.Пасютин: Он сам ушёл, потому что понял, как всё плохо. Вначале он думал, как и все мы, что будет нормально.
Л.Леонов: Климат он создавал, метеоролог, у него же главная фишка была – надо климат для бизнесменов создавать.
В.Пасютин: Потом Туранскую Шевчук поставил. Поползновений гадить "Агростилю" у нее не было, тем более, я уже был в группе по защите христианского Шевчука.
И даже была такая практика, что нас собирали перед заседанием Верховного Совета и обсуждали все вопросы, которые будут приниматься на сессии.
Л.Леонов: То есть появилась альтернатива "Обновлению"?
В.Пасютин: Да. А позднее, уже в конце Шевчука, эта группа вообще могла парализовать работу Верховного Совета, срывая кворум. Так несколько раз и делали.
Л.Леонов: Нормальненькая такая парламентская борьба.
В.Пасютин: Кстати, и альтернативная партия "Возрождение" была создана. Ее возглавлял депутат Сипченко. Шевчук, говорил, что он хороший парень, но партию не тянет. Я тоже просил Сипченко мне помочь, говорю: "Ты же лучший друг Шевчука".
Но, видимо, с Шевчуком было невозможно найти у кого-то помощь, потому что он всё пресекал, и они боялись его. А я как-то помог Сипченке, потому что у него тоже был какой-то сливовый сад, и я ему давал кое-что.
Когда с кредитами у меня произошла остановка, как бы я ни старался, я не смог уже выполнять большинство своих обязательств.
Согласно договорам, нужно было погашать и проценты, ну проценты я кое-как погашал, а на кредиты уже не было денег.
Л.Леонов: И наверное, какие-то государственные платежи уже было невмоготу исполнять?
В.Пасютин: Налоги как-то более-менее платил. Они не такие уж и большие, главное – кредиты. Поменяли уже Меркушину, убрали её, поставили Прутских. Я ей тоже пытался – скажите Шевчуку. Бестолку. Вы, говорит, сами скажите. А ему говорить, как об стенку горох. У меня в залоге было всё практически имущество.
И тут началось растаскивание хороших кусков. Первым делом мои вечные враги, судебные приставы, взгляд свой обратили на Борисовский рынок. Он постоянно приносил доход, небольшой, но зато стабильный. Платили за аренду арендаторы. И он в хорошем месте стоит, людей много. И вот нашлась такая фирма, «Витара» называется, и она захотела купить рынок. Потом мне рассказывали, эта «Витара» дала 30 000 долларов, чтобы завезли прокурору, фамилию не будем называть, правдоподобно рассказали, правда, я не понимаю, причём здесь прокурор. Там прокурор не нужен.
Потом этот Банк сельхозразвития начал подавать в суд. Мол, мало залога. Чего-чего, а залога там было больше, чем надо было.
Л.Леонов: Пошли истребования залогов в счет возврата кредитов? Борисовский рынок пал первым?
В.Пасютин: Да. Первым делом, потому что они как делают? Покупать заводы никому не надо, это же работать надо, производство запускать, а рынок – это сразу доход. Всегда на такие объекты есть покупатель. Лакомый кусочек. Тем более, что я его построил так, что там и газ был, всё что надо: отопление, всё хорошо работало, доходы были нормальные и стабильные.
Л.Леонов: А он к вам как попал, этот рынок?
В.Пасютин: Я сам его построил. Почти с нуля. Мы убрали сожженный бандитами-вымогателями павильон, потом я смотрю: «Так надо построить здесь рынок, потому что место хорошее». И постепенно я там построил рынок. А когда были выборы, у нас там был штаб, нам в этом плане удобный. И раздача подарков пенсионерам, потому что мы давали пенсионерам, защитникам Приднестровья, малоимущим людям всякую сельхозпродукцию, как "Шериф" сейчас делает, они, наверное, у меня и научились. По крайней мере, мы первые начали благотворительностью заниматься. Говорят, что это подкуп избирателей. Согласен, когда даёшь перед выборами, а я давал круглый год, через каждый месяц-полтора.
("Агростиль", акция, 2012 г.)
Л.Леонов: Социальная работа шла?
В.Пасютин: Регулярно, причём все 15 лет.
Вот забрали Борисовский рынок как залог, причём по закону положено делать его оценку, оценку не сделали. Нужен хороший юрист, а где его взять? Опять же, сейчас любой суд мы проигрываем, попали к нынешним властям в черный список.
Л.Леонов: Тут надо говорить уже о новом этапе наезда государства на бизнес. Шевчук, конечно, в этом смысле был не ангел, но его наследники – вообще отморозки. При Шевчуке была какая-то конкуренция, а теперь – никакой конкуренции. Времена государственно-монополистического капитализма, если по-научному.
В.Пасютин: В общем, рынок забрали по-наглому. И вместо того чтобы деньги как-то зарабатывать для выхода из долговой ямы, наоборот, рынок забрали, значит ещё меньше денег, еще хуже ситуация.
Во всех нормальных государствах проводятся процедуры санации, оздоровления, когда государство идет на временные уступки с целью сохранить производство и рабочие места. Ну, нельзя же резать курицу, которая несет золотые яйца, но которая приболела. Никто не лечит головную боль отрезанием головы. Наши вожди последних лет, видимо, знать ничего не знают о подобных методиках. Причем их роль вдвойне пакостна: они не только санацию не предлагали, они же еще и спровоцировали кризис "Агростиля", отказывая в кредитах.
Шевчук поставил задачу удушить и забрать землю, и в 2014 году пошло последнее наступление, тут они уже большую артиллерию выкатили. Это уже не была война хозяйствующих субъектов – банков с должниками, а беспрецедентное использование всей государственной мощи, всех государственных институтов, министерств, прежде всего минсельхоза, минюста, милиции, прокуратуры, судов, судисполнителей, подконтрольных СМИ с задачей именно уничтожения супротивца, не считаясь ни с к какими тяжелыми для государства потерями и не неся никакой ответственности за содеянное зло. Государство само себя не наказывает.
(Дела аграрные, 2014 г.)
А судебные приставы (судисполнители), они просто начали грабить. Такую бандитскую структуру, я считаю, просто надо убирать, потому что она против государства, против народа, против всех. Они сначала договариваются с клиентом о цене с откатом, а потом забирают залоги. И им плевать, они заберут, и где хранить? Как забрали у меня два новых комбайна картофелеуборочных и хранят их у одного фермера сейчас. Я не знаю, что он с ними делает? В каком они состоянии? До сих пор не могу посчитать, какие долги они уже списали и что там осталось: то был один банк, сейчас этот, то бухгалтеров не было, то она сейчас не может, учет – тяп-ляп… Когда налоговая затеяла процесс банкротства "Агростиля" они восемь (!) месяцев не могли в суде вывести точную цифру наших долгов. Мы вский раз ставили налоговую в тупик, они просили перерыв, все пересчитывали, а на следующем судебном заседании мы снова их цифры крушили
Л.Леонов: На последних судебных заседаниях, помню, поставили вопрос поставили вопрос о том, что не налажено никакого учета по закрытию долгов "Агростилем".
В.Пасютин: А они и не хотят. Хорошо ловят рыбу в мутной воде.
Л.Леонов: Вы же пытались как-то образумить этих судисполнителей. Были же какие-то выступления, даже люди их за руку хватали, выгоняли и так далее.
(Судисполнители-разбойники, 2016 г. )
Л.Леонов: Если судебных приставов убрать, кто будет проводить судебные решения в жизнь? Судисполнители – неотъемлемая часть государственной машины.
В.Пасютин: Значит надо как-то продумать их работу и контроль за ней. Потому что там идет откровенный грабеж. У них опять-таки, оценщики свои, и оценивают так, как им захотелось. То есть, допустим, какая-то машина стоит 1000 долларов, они её оценивают за 200, а продают за 500, 300 долларов себе в карман. Притом, что продажа заложенных средств производства по заниженным ценам не есть задача судисполнителей. Напротив, это совершается против интересов государства, народа, да и должника, который должен работать на их благо, а не протягивать ноги после встречи с судисполнителями. Ведь главное – не копейки для государства сорвать, потеряв при этом, в конечнм счете, в разы большие деньги! И дав судисполнительным бандитам заработать на откатах! Главное - дать возможность предприятию восстановиться с меньшими потерями, а не угробить его окончательно!
Был у меня друг один, Перец, его кличка, Кулакли Валерчик, депутат в прошлом. Так вот он в судебные исполнители пошёл работать при Шевчуке, даже ему Шевчук майора дал, и он в Бендеры внедрился. Но те его отшугивали, он там даже кое-что хотел украсть, но не удалось, и потом его выперли. То есть туда идут именно жулики, которые пришли воровать.
Л. Леонов: При этом у Шевчука судебные приставы ходили в самых доверенных людях. Например, начальница всех судисполнителей Приднестровья Л. Бакрадзе ходила в руководителях его избирательного штаба на президентских выборах 2016 г.
После взяток, судисполнительские чудеса являются, по-моему, другим основным источником обогащения приднестровских вельмож. Причем, если коррупция уголовно наказуема, то судисполнительские делишки ни под какую статью уголовного кодекса не подпадают, абсолютно безопасны.
(В этом нет никакой логики, 2015 г.)
Л. Леонов: Тут нужно какое-то законодательное нормирование, которое бы полностью исключало заинтересованность и возможность судебных исполнителей в набивании своих карманов. А вот предложите, как это сделать. Я думаю, во-первых, конечно, при реализации залогов тендеры нужны, чтобы было несколько конкурентных участников.
В.Пасютин: А где их взять?
Л.Леонов: А вам должно быть все равно, где они их возьмут. Нет конкурентных участников – нет продаж. Если будет законодательно предписано, причём сказано – не менее трёх, допустим, участников тендера, и пусть приставы хоть землю роют, а найдут.
В.Пасютин: Правильно. Но будут липовые участники, которых нужно содержать. Опять же за мой счет. Будут двух держать постоянных своих людей. Один, который им нужен, а другой – для видимости. Это обычная история.
Л.Леонов: Универсального средства нет, но, по крайней мере, это создаст им какую-то проблему, не просто – с одним договорились и всё, сделали. Это раз, во-вторых, я думаю, что нужно увеличить права должника в этом вопросе.
В.Пасютин: Вот это другое дело.
Л.Леонов: Как у вас с персиками получилось, судисполнтели продавали по 2 рубля, а вы говорили: «Мы нашли по 6 рублей». «Ну и что, что ты нашёл по 6 рублей? А мы продадим по два» Вот такого не должно быть. В этом вопросе выбор должен быть за должником.
В.Пасютин: Так даже были случаи, что-то они хотели продать за копейки из оборудования, а мы говорим: «Мы сами у вас за дороже купим». Они просто не допускали нас. Ладно, там какой-то трактор, все трактора продали за копеечные цены, а они были новые абсолютно. Но ведь и недвижимость, основа основ, уходила за гроши. Мы бы сами ее дороже купили.
Л.Леонов: Права должника, по-моему, должны быть в этом процессе настолько увеличены, что если он с чем-то не согласен, вплоть до того, что его несогласие должно действовать.
В.Пасютин: Если бы у нас в Верховном Совете не сидели люди с психологией судисполнителей. Вряд ли они пойдут на расширение прав должника.
Л.Леонов: Кто-то должен иметь право остановить явно ущербную сделку, причём она ущербна не только для должника, но и для государства. Государство меньше денег получает, вот в чём дело. Кто-то это должен останавливать, нельзя отдавать всё на откуп судисполнителям, они должны заниматься только процедурой реализации. По какой цене, это не они должны решать, и не они должны давать добро, а какая-то не подконтрольная им другая структура.
В.Пасютин: Ну, будет как бы де-юре другая структура, но это опять-таки их. Тут же все друг друга знают.
Л.Леонов: Понятно. Я хочу сказать, что сегодня де-юре, по закону, они организаторы всего этого процесса, они решают по какой цене, они оценивают. Этого не должно быть, они должны только организовать процесс. Я думаю, что при этом также нужно, во-первых, увеличить права должника, и во-вторых, я думаю, нужно более подстегнуть к этому процессу суд.
В.Пасютин: А как?
Л.Леонов: Суд, по моему, мог бы выдавать, допустим, санкцию на установление цены. В законе, кстати говоря, даже сейчас есть моменты, связанные с обжалованием действий судебных исполнителей. То есть, если вам что-то не нравится в их действиях, вы можете обратиться к судье, и он должен рассмотреть. Он всегда был, этот механизм. Какие-то споры, которые у должника или у покупателя возникают с судебным исполнителем, должен решать тот судья, который принял решение. Есть такая позиция, но надо, может быть, её как-то усилить, чтобы суд рассматривал не только по заявлению должника, а чтобы сам судья обязан был по каким-то вещам при каком-то выборе последнее слово говорить.
В.Пасютин: И ещё был случай, при Шевчуке. Я начал оценку делать «Тирасмебели», моих предприятий, потому что сдал я их в залог по крайне низкой цене. И одна рыбницкая фирма сделала оценку мебельной фабрики №5, которая была в залоге, кажется, за миллион долларов. Мы на фабрике провели реконструкцию, большой объем работ был проведён. Рыбничане где-то на 3 миллиона долларов оценили фабрику. И тут же Министерство экономики зарубило их оценку, и у них даже лицензию забрало. То есть опять-таки, государство вмешивается, хотя это частная фирма. В конце концов оценили за тот же миллион. Как тут быть?
Л.Леонов: Эти вопросы надо поднимать, ставить их перед законодателем, ставить перед общественностью: «Ребята, в этой сфере у нас явное неблагополучие».
Мы должны этот муравейник разделить по частям, чтобы они не смогли договориться. Как предлагал в свое время Воронин. У него 100 дней прошло, когда его первый раз избрали президентом Молдовы, он же никогда этим не занимался, делами чиновничьими. 100 дней прошло, и он говорит: «Слушай, я в шоке. Посмотрел на эту чиновничью хиромантию, и хочу выступить с законопроектом, чтобы чиновнику дали только одну функцию». – «А почему так?» – «Потому что если ты ему дашь две функции, он первую не будет выполнять, потому что ему, мол, нужно вторую делать. А вторую не будет выполнять, потому что ему, мол, надо первую делать».
Надо судисполнительский процесс разделить, чтобы ликвидировать саму возможность, позволяющую им беспредел устраивать. Хотя, конечно, народ правильно говорит: рыба с головы тухнет.
Лев ЛЕОНОВ.
