Диалог приднестровского предпринимателя Владимира Пасютина и российского публициста Льва Леонова о жизни, бизнесе, проблемах Приднестровья.
См. начало очерка
12. ТАК РОДИЛСЯ "ЕВРОСТИЛЬ".
Л.Леонов: Первые деньги нового времени. Вы уже почувствовали новую реальность, новую возможность, у вас появились какие-то первые связи, появился какой-то инвестиционный капитал, чтобы чем-то заняться более серьезным.
В.Пасютин: Совершенно верно. В то время были евреи, которые в Израиль уезжали, они покупали доллары по любой цене. Если раньше доллар был 5 рублей, то потом уже 16. А мне гордость не позволяла вот так раскидываться деньгами, чтобы покупать дорогой доллар. А рублей советских было у меня очень много. И тогда я решил деньги вложить, строить мебельную фабрику.
Замысел фабрики появился ещё раньше. Во-первых, потому, что тут было в Молдавии очень много мебельных предприятий. Молдавская мебель высоко котировалась, и я знал об этом. Тогда мебель хватали, только вытащи. Чтобы купить гарнитур на кухню, нужно было где-то месяц стоять в очереди, записываться, отмечаться. Ну, или взятку платить. Потом, кадры тут были.
Я с одним чиновником договорился купить для своей мебельной фабрики здание теплое железное за 45 000 рублей. Представляете? Это всего 20 000 кошек. А я продал их пять миллионов! Вот такая была несоизмеримость цен – советских, фиксированных и рыночных, свободных. Тогда нужно было скупать все. Так, на разнице между фиксированными и рыночными ценами я прокрутил 100 000 рублей в доллары и купил квартиру в Москве. Уму не постижимые состояния сколотили себе те чиновники, кто санкционировал эту разницу в ценах и целенаправленно воспользовался краткосрочным периодом узаконенного воровства народных богатств для получения олигархических преимуществ. Прав был ваш Прудон: "Собственность – это кража".
Мебель всегда была в дефиците, то есть, рынок сбыта был необъятный – весь Советский Союз, а кадры можно было взять с других мебельных фабрик Молдавии, что я и сделал, в конечном итоге. Тогда была самая главная проблема - где найти сырье и для строительства фабрики, а потом и для производства мебели. Ну, мы выкручивались каким-то образом, даже купили 1000 тонн цемента для строительства мебельной фабрики по цене 20 рублей за тонну. 20 рублей, а не долларов, представляете какая цена!
Л.Леонов: Сейчас мешок цемента в два раза больше стоит.
В.Пасютин: Купили в Каменец-Подольском, кум туда ездил и договорился. Говорит, что его заставляли там пить, потому что они там пили, как сволочи. Этот Каменец-Подольский недалеко отсюда, 500 километров. По железной дороге привезли сюда, это же не в мешках, это же насыпью, специальные вагоны. Тогда ещё в последние годы всё разумное оставалось от Советского Союза, а потом всё неразумное получилось. И пришёл этот цемент сюда, мы его сдали на один завод ЖБИ, «Минстроя». Ну, чтобы по мере необходимости, когда нам нужно, брать.
Л.Леонов: Не обязательно возвращаемый цемент мог быть ваш?
В.Пасютин: Ну конечно, нам было всё равно, но опять-таки, договор был, там так и написано, что по мере необходимости будем брать. Но когда нам понадобился цемент, а нам и говорят «А нету!». Мы говорим: «Как - нету? 1000 тонн вам сдали?»
А тогда я ещё не был предупреждён, что возможны такие варианты. То есть у них поступления цемента для себя, своего не было, а то, что было, они воровали себе.
Мы подняли скандал, говорим: «Так, извините, но где наш цемент? Как мы будем строить теперь фабрику?» Начальник пожимает плечами и говорит: «Ну, кидайте меня в бетономешалку».
Л.Леонов: И как вышли из положения?
В.Пасютин: Где-то начали покупать в других местах вот и всё.
Л.Леонов: Но всё-таки, он вернул потом долг?
В.Пасютин: Что-то, видимо, вернул, потому что у меня в памяти не отпечаталось иное.
Плюс проблема с землёй. Два года не могли получить землю под фабрику…На пробивание этих стен уходила львиная доля времени и нервов.
И это тоже был Советский Союз. С одной стороны, очень было удобно, что государственные цены были. Если ты купил что-то по государственной цене, то это раз в 10-20 дешевле, чем рыночная, так называемая, цена. И на этом очень много зарабатывали. Вот тогда спекуляция и развилась в огромных масштабах в Советском Союзе. Потому что покупали по государственной цене, а продавали по рыночной. И потом эта гайдаровская реформа, с одной стороны, конечно, грабительская, с другой стороны, просто другого выхода не было.
Л.Леонов: По-моему, не гайдаровская реформа, а павловская?
В.Пасютин: Нет, Павлова я запомнил тем, что он 50 и 100 рублей хотел убрать из оборота. Дурак, кто же держит в рублях большие деньги? Их давно уже поменяли на доллары и отправили в оффшоры. Еще ГКЧП этот, курам на смех. Я, как увидел этих придурков, они сидели там с умными лицами, сразу видно, что дураки, то есть люди совершенно ничего не понимали в экономике.
Землю под фабрику в Парканах я таки нашел благодаря Михаилу Фёдоровичу Кириченко, главе Парканской администрации. Ему нужно было убрать свалку на территории села, и таким образом он снял этот вопрос и решил вопрос заодно и наш. И, говорит, вот, забирай свалку. Что я и сделал. И плюс там ещё колхозная пилорама была, умерла потом своей смертью.
Сначала обустроили ту территорию, где пилорама была, и уже начали выпускать там мебель. Кстати, в 1992 году, буквально за день до войны, мы даже сфотографировались там, несколько человек из руководства республики или даже в день войны, в пятницу.
Параллельно пришлось покупать технику. У нас закуплены были отличные станки из Германии. Мой брат имел кооператив по производству обуви. Мы взяли, сколько он мне дал, сапог женских, и сделали гешефт. Я взял сапоги и отвёз в Иваново, чтобы купить там автомобильный кран, их там делали на всю страну. Так самое смешное, что я говорю: «Забирайте сапоги и сами продавайте. Зачем мне это надо?» А они говорят: «Нет, это вы должны сделать». Начальник отдела сбыта кранового завода какой-то татарин был и говорит: «Нет, вы продавайте эти сапоги». Ему надо было тоже показать, что он что-то для коллектива делает, и он говорит: «Вот вы продавайте».
Там какое-то пустующее помещение имелось, на заводе. При Советской власти столько было помещений лишних, кажется, столовая это была. И женщины приходили и все сапоги скупили, даже очередь была за этими сапогами. Я не знаю, насколько они были хороши, но учитывая, какой был дефицит, они были более-менее.
Л.Леонов: Молдавская обувь всегда ценилась и ценится своим качеством.
В.Пасютин: Чёрного цвета, помню, сапоги. Продали мы их, забрали подъёмный кран. Потом мне эта сделка понравилась, и мы ещё один кран купили.
Л.Леонов: А что с этими кранами потом стало? Ну, построили фабрику, они же вам оказались как бы не нужны?
В.Пасютин: А это уже после четырнадцатого года было, после шевчуковского разорения моего хозяйства. Сердце кровью обливается… Все пропало, все рухнуло. Как Мамай прошел.
Л.Леонов: Этот процесс строительства фабрики продолжался с 1987 года где-то до 2008? В начале, вы говорите, что там достаточно большое количество работающих было, 600 человек, а когда произошла стабилизация, 200 человек стабильно было. Тоже большой коллектив.
В.Пасютин: Средний завод. Даже уже перед шевчуковским развалом, когда в 2014 году из-за этого дурака пришлось остановить производство мебели, и то 70 человек оставалось на производстве. Притом, что производство такое, что там людям особо делать нечего, только взять заготовку от станка и к другому станку донести. Было много обрабатывающих центров. Механизация.
Сначала начали производить мягкую мебель. Но здесь у нас продавалось очень мало, мы поняли, что надо в России рынок сбыта искать. Тогда такого понятия не было, как телефонная связь для решения хозяйственных вопросов. Я купил квартиру в Москве под представительство, и туда поехала моя сестра. Она выходила то там, то там, и находила эти магазины, им тоже нужна была продукция, чтобы зарабатывать: купил дешевле, продал дороже. Таким образом, сестра работала, и каким-то образом в Волгоград завезла целую фуру мягкой мебели, 14 метров длиной, 80 кубов, по-моему, и сдала в один магазин, который продал её за день, и просили еще. Слёту не то, что ушло, а улетело.
Л.Леонов: Мебель продавалась уже в собранном виде?
В.Пасютин: В собранном, в готовом виде и в полиэтиленовой пленке. Все по самым современным требованиям. Мы же все-таки "Евростиль"! Корпусная мебель была в пакетах, уже на месте собирали. Сборщики были наши. Всё наше, там же, в России тогда бешеные расценки были за труд. К нам на фабрику постоянно приходили люди, просились на работу. Пришел какой-то, я, говорит, в Италии работал. И он захотел зарплату чуть ли не 1000 долларов. Наши ржали – в Италии он работал…
Л.Леонов: А где брали исходный материал, ДСП, ДВП?
В.Пасютин: Где я только не был. Я же говорю, тогда даже нормальной междугородной телефонной связи не было, не говоря про вайберы, вотсапы. Сейчас всё намного проще. А тогда надо было ездить, чтобы договариваться, во всяком случае, по первому разу. Никакой службы, которая этим всем занималась, у меня не было. Всё сам координировал. Были случаи, когда я посылаю человека с продукцией, а он просто воровал ее. И что с ним сделаешь? Не много, но были такие случаи.
Л.Леонов: В основном сырье было для мебели украинское, молдавское, или откуда?
В.Пасютин: В Молдавии к тому времени уже угробили кадры. Там всё советское было, но можно было модернизировать. Правда, у них сырья нет. В Молдавии нет сырья, лесов нет.
Л.Леонов: Они сами где-то покупают?
В.Пасютин: Да, из Сибири эшелоны шли кругляка, они его деребанили, примерно как ММЗ работает, на импортном сырье, а это нестабильность. То же самое кадры, но кадры угробили, а ММЗ, за счет поддержки государства, до сих пор работает. Я считаю, что это правильно.
До кресел-кроватей мы первое время делали мягкую часть, ППУ, пенополиуретан, типа поролона, но лучше поролона. Сырье мы взяли в Дзержинске, есть возле Горького такой город, моя сестра там работала, она туда поехала, там купила сырье. Привезли сюда, тут сделали ППУ. ППУ привезли в Парканы, сделали мебель. Сумасшедший дом, в общем, очень много трудностей было.
Л.Леонов: Причём, это всё осложнялось условиями нестабильности. Ты вот даже сейчас что-то заключил, в следующий раз не факт, что ты на этом же предприятии что-то найдёшь.
В.Пасютин: Или как эти идиоты с Украины. Шел сюда металлолом, и тут они сказали: «Всё, санкции». Пока опять-таки не поехал молдавский премьер Филип и не договорился насчет поставок лома.
Л.Леонов: Отличие нашего бизнесмена от какого-нибудь американца, особенность того времени, да и сейчас, что американец сядет, всё до последнего цента рассчитает, где по какой цене возьмёт, как привезёт, сколько на это уйдет денег и времени. И потом тютелька в тютельку получается, как по расчету выходило. Потому что никому в голову не приходило переобуваться в воздухе, менять, когда вздумается, цены и тарифы. Или отказываться от подписанных договоренностей. Такие неустойки предъявят – себе дороже выйдет. А у нас повсеместно – особенности национальной ибалки. Дали землю под "Агростиль" на 99 лет, потом отобрали, и никого не колышит, как там Пасютин будет рассчитываться за купленную под эту землю технику, за построенные здания и сооружения, за взятые под нее кредиты. Здания амортизируются десятки лет до периода полного списания. Но это если есть продукция, на которую можно навесить амортизационные отчисления. А если земли нет, нет продукции, нет амортизационных отчислений, зато есть долги и убытки. Ну дикое же поле!
В.Пасютин: Про Японию говорят, что у них там понятия "склад" вообще нет, с колёс разгружают, все поминутно. Я, говорю, ага, ты посчитал поминутно, а таможенник сказал: «Я здесь президент!» – и все остановилось у его ног. У меня был такой случай мелкий, на какой-то таможне, на украинской, наверное, это было, давно, лет 15-20 назад. Я им процитировал, что там сказал президент, наверное, их, украинский, в пользу предпринимателей, что Украина нуждается в экспорте. А он говорит: «Что? Какой президент? Да здесь я президент!» И он прав, а менты – это вообще! На Украине был период – вообще сумасшедший дом! Этих ментов больше, чем просто прохожих, и все вымогали. И в Приднестровье тоже было такое, правда, надо отдать должное Мове *), что он прекратил этот террор хотя бы со стороны ГАИ. Менты окучивали тотально. Они же мотались по всей республике на этих передвижных милицейских группах, рыбаков гоняли, водителей.
В общем, с 1987 года в течение 10 лет фабрика "Евростиль" непрерывно развивала производство. И строилась параллельно. Расширялась, модернизировалась, расширяла ассортимент. Мы не сняли с производства практически ничего.
13. КРУГОСВЕТНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ МЕБЕЛЕЙ
Л.Леонов: Назовите несколько известных названий мебели вашей фабрики или каких-то еще изделий, и сколько было выпущено.
В.Пасютин: Чем дешевле, тем большее количество выпускалось. Я это понял давно, всю жизнь знал. Поэтому всегда работал не на завышенных ценах, потому что это тупик. А наоборот, как можно низкие цены чтобы были. И только благодаря этому создавался объём, доход. Есть же связь рентабельности, цены и объема выпуска, термины есть такие экономические. Чем ниже цена, тем больше объем, причём не прямо пропорционально. Цена ниже на раз, а объём вырастает на два. Я даже рисовал график, объяснял некоторым непонимающим.
Низкой ценой мы получаем два фактора: во-первых, привлекаем людей, потому что мебель – это же не хлеб. Тут люди несколько раз зайдут, посмотрят на цены – и в другие магазины. А второе – мы убиваем конкурентов. Конкурент- тот же паразит. Хороший конкурент – мёртвый конкурент. Но мы делали это не теми путями, как это делает "Шериф" сейчас, а мерами экономическими.
Вот мы делали кухни, причём, постоянно все новые и новые модели. «Алина» – самые дешёвые. Простая и дешёвая по 800 рублей. Там еще спрос от сезона зависит, в основном мебельный сезон – с 15 июля по 15 января. А самое плохое время – это февраль, март. А в апреле уже Пасха, на Пасху бежали гастарбайтеры, они с деньгами, и пошёл небольшой всплеск. Сейчас они не приезжают – мебель никто не покупает.
Л.Леонов: А в то время чем объяснялся такой интересный график продажи – во вторую половину года?
В.Пасютин: Думаю, что от сельского хозяйства. Причём это не только у нас, но и на Украине, тоже самое и в России. Не потому что во второй половине года люди больше думают о мебели, просто больше денег появляется. Проще всего это понять на сельчанах. Во второй половине года у них появляется урожай, появляются деньги. Пошли фрукты-ягоды, потом картошка, овощи, хлеб – все зарабатывают на этом. Я же анализировал это всё. Именно с 15 июля по 15 января, раньше так было, сейчас сломалось, сейчас никогда уже нет мебельного сезона.
Кухонь разновидностей восемь разных делали, «Алина» самое простое, были посложнее, кухонные уголки. А стенок делали много. Набор мебели. Но сейчас мода на эти стенки уже ушла, сейчас делают отдельные шкафы. У нас были самые дешевые шкафы-купе и все пищали из-за того, что у нас самые дешёвые. «Оскар» самая простая, потом «Виктория», «Магнат», «Астерикс», очень много названий.
Раз в месяц-полтора было такое, что мы новую стенку осваивали. Это было не так сложно, потому что оборудование уже было.
Л.Леонов: Как несложно? Там же другой размер, лекала другие.
В.Пасютин: Есть операторы, которые это всё делают на автоматах.
Л.Леонов: А эти модели вам кто-то предлагал?
В.Пасютин: Нет, мы просто сдували по-наглому с польских, а поляки сдували с американских.
После войны 1992 года, когда начали из Польши уже возить мебель, мы сразу поняли, это была угроза. А когда ты не можешь угрозу предотвратить, то надо её возглавить, революцию. И мы сами поехали в Польшу. Это тоже был сумасшедший дом, как в кино «Челночницы». Мы не по мелочам, а фурами оттуда мебель привозили. Но здесь не было рынка сбыта, поэтому отсюда отвозили в Москву. Здесь могли подзагружать и нашу мебель. Если в какой-то конкретный магазин, то на дно кладешь корпусную мебель на щитах, сверху – мягкую. И машина загружена, и по весу на 100%, и по объему. Потом везём в Москву, в Белгороде растаможиваем. Допустим, отсюда 100 рублей, а там НДС 20%, уже 120 получилось, а дальше в Москву приходят по 200. Эта разница остаётся у нас, может, поменьше. Не было никогда проблем с налоговыми инспекторами, настолько маленький был объем.
В общем, на этом тоже зарабатывали.
Л.Леонов: То есть это был хороший канал попадания в Москву?
В.Пасютин: И оптимизации стоимости.
Л.Леонов: То есть в Москве ваша мебель была всё-таки дешевле, чем у конкурентов?
В.Пасютин: Особенно первое время. Там вообще ужас, а не цены! Эта "Виктория», она стандартная, неплохая, стоила 750 долларов. Я, как увидел такую цену, говорю, вот идиоты. А мы продавали то ли по 350, то ли по 500, намного дешевле. И мы даже дали объявление в «Московский Комсомолец». Одна женщина увидела, позвонила и спрашивает: «Какая цена?» Мы сказали, что вдвое дешевле. Она начала задавать вопросы, та ли это «Виктория»? Она удивилась. Такая была счастливая! Купила.
Л.Леонов: Какие-то ошибки в этом мебельном производстве были у Вас?
В.Пасютин: Дорога усыпана моими ошибками. Я уже сказал, сбыт – это такая сложная штука, нужно экспедиторов, то есть отправить машину. И чтобы понять, почему я организовал по всей Молдавии свои магазины, потому что я посылал машину без экспедитора, и фабрика со всеми магазинами контактирует, потому что там ещё фурнитура должна быть. И кто-то воровал, и надо выяснить, кто это. Или в магазине, или на фабрике, постоянно эта была ерунда с воровством. Потом, правда, мы применили разные меры: запаковывали, ответственные были, прямо фамилии писали, как при советской власти. Ошибок было много. Я иногда брал со стороны людей, и просто машина ушла – и пропала. Поиски были бы дороже, чем машина.
В Кишинёве, например, пришел какой-то еврей-посредник. Мы тогда как раз захватывали Кишинёв. Ещё тогда у меня не было там магазина. Какой-то процент он должен был получать, дали ему на реализацию чуть-чуть мебели. Я уже не помню, тысяч на 15, наверное. Была у меня Белла Исааковна – одна из руководителей, самая главная после меня. Хотя она много сделала, как это у евреев бывает, всегда разбиралась в этом деле, но падкая была на денежки незаконные. И как-то мы сидим у нее в офисе. Она была и еще одна женщина, и я там сидел, и заходит тот еврей и заносит коробку конфет, и она эту коробку взяла – и себе в стол. Это некультурно, потому что народу куча, обычно в этих случаях надо её открыть, всех угостить. Я списал это на жадность. Я распорядился: «Больше, чем на 15.000, ему не давать». Она дала ему на 50 000 долларов, и он их украл, представляете? А у меня тогда работал бандит, он бывший комбат наших танковых войск, Они этого человека нашли, побили. Часть денег он отдал, основная масса так и пропала. Рассказал всё, оказывается, в той коробке деньги были. А я тогда и не догадался.
Л.Леонов: И что с этой Беллой сделали?
В.Пасютин: Я, как только узнал, сказал ей: «Белла Исааковна, всё, спасибо, Вы у нас больше не работаете». И стала руководительницей Франя Константиновна. Хорошо работала.
Л.Леонов: То есть я, так понимаю, что у нашего предпринимателя главная проблема, головная боль – это не в материальных каких-то моментах, а всё связано с людскими какими-то пакостями?
В.Пасютин: Кадры решают всё, за ними глаз да глаз, особенно в колхозе. У меня на фабрике, наверное, 75% времени уходило только на контроль в плане противодействия воровству. А в колхозе, так все 90%, там же воруют все.
Л.Леонов: Там образ жизни такой.
В.Пасютин: Да, там привычки. Я помню, я читал президента ПМР Смирнова, книжка «Жить на нашей земле», там было, что воровство в колхозах приняло просто какие-то уродливые формы. И он прав.
Л.Леонов: Это отчасти объяснимо, потому что у крестьян своего нормального хозяйства не было.
В.Пасютин: Здравствуйте, отчего ж не было?
Л.Леонов: У них земля была, но у них не было времени на нее, просто. Они были заняты всё время в этом колхозе, поэтому они и тащили из колхоза продукцию – своей не было в достатке. Это всё обратная сторона медали нашей. С одной стороны, вы, наверное, согласитесь, судили за курицу, это и правильно, а с другой стороны, это от того, что в такие обстоятельства крестьян загоняли, загоняла та система. Сейчас Коваль *)) со своей инициативой "не более одной коровы на крестьянский двор", это же та же самая опера – не давать крестьянину жизни. Времена изменились, а Ковали все те же.
В.Пасютин: Так я не дорассказал. Этот Андрей, который из комбатов, с бандитами поехали, еврея прижали, он испугался и поведал, что он в коробках конфет передавал взятки. А у Беллы Исааковны зарплата была 1000 долларов. Для Приднестровья это очень много.
Но у русских ещё хуже. Сколько я знаю, еврей, он всю жизнь работает, делится с начальством и по чуть-чуть клюет, а русский…
Л.Леонов: С одного раза хапнул и подавился.
В.Пасютин: И тут же в тюрьму. Так оно и есть, а евреи всю жизнь работают и потихонечку… они умеют.
Л.Леонов: Это опыт многотысячелетний их научил: ты сам хапай, но и другому давай.
В.Пасютин: Даже помню, Хейфиц, был такой министр финансов ещё в ельцинские времена, у него было выражение: «Делиться надо».
Л.Леонов: "Делиться" его не касалось, он другим предлагал: «Надо делиться, ребята».
======================================================
*) Р. Мова – министр внутренних дел ПМР в правительстве А. Мартынова с 19.12. 2016 г. Способный организатор с демократическим подходом. Реорганизовал министерство, руководил Оперативным штабом по воспрепятствованию распространения коронавируса. Подвергался критике за болезненную реакцию с использованием служебного положения на замечания оппонентов (дело О. Хоржана, дело Г. Чорбы), за действия своих подчиненных, не совместимых с пребыванием в органах внутренних дел, – ред. ПМРФ.
*)) Е. Коваль – министр сельского хозяйства и природных ресурсов ПМР в правительстве А. Мартынова с 21.12 2016 г. Прославился многими странными, мягко говоря, предложениями. Поразила приднестровцев его законодательная инициатива ограничить живность крестьянских дворов – коров, свиней, коз, овец, чтобы в населенных пунктах не воняло. Верховный Совет ПМР эту инициативу Е. Коваля отклонил, но в министрах оставил. Сыграл значительную роль в "черном переделе земли" при президенте В. Красносельском, при этом были нарушены права и интересы 70% сельхозпроизводителей республики, вследствие чего несет персональную ответственность за разгром сельского хозяйства в ПМР. Весной 2017 г. Координационный совет Общенародного форума (ОНФ) ПМР, когда эта организация еще не была подкаблучной, выразил недоверие Е. Ковалю, - ред. ПМРФ.
Лев ЛЕОНОВ.
==========================================================
ДЛЯ УГЛУБЛЕННОГО ЧТЕНИЯ
1. 28 февраля 2018 г. Е. Коваль. О сокращении поголовья скота в крестьянских личных хозяйствах. Обсуждение на Верховном Совете ПМР.
