На наши вопросы отвечает министр иностранных дел ПМР в 2008-2012 годах Владимир Ястребчак
1.Уважаемый Владимир Валерьевич! Прошло уже свыше полутора лет, как в ПМР сменилась власть. Вы не находитесь на государственной службе, однако имеете возможность спокойно анализировать происходящее. На Ваш взгляд, изменилась ли в целом внешняя политика ПМР за это время?
Вы правильно отметили, уже около двух лет я не нахожусь на государственной службе и не владею всеми первоисточниками в полном объеме. Приходится пользоваться в основном открытыми источниками, которые, естественно, не дают всего объема необходимой информации. Тем не менее, полагаю, что мой опыт и знания позволяют мне давать экспертные оценки происходящих процессов, сравнивать их с аналогичными международными и постсоветскими явлениями, в общем, продолжать компетентную профессиональную жизнь.
Исходя из того объема информации, который циркулирует в СМИ, можно говорить о сохранении определенной преемственности в осуществлении внешней политики, тем более что об этом неоднократно говорило и новое руководство Приднестровья – к примеру, в мае этого года в Абхазии. Это представляется вполне логичным, поскольку ранее внешнеполитическая деятельность также была на постоянном контроле высшего руководства ПМР и осуществлялась на профессиональном уровне. Хотя вопрос преемственности действительно является очень важным в контексте осуществления внешнеполитической деятельности и не столь однозначным, как это следует из различных заявлений.
На мой взгляд, сейчас МИД ПМР действует в значительно более комфортных условиях благодаря отсутствию внешнего вмешательства в деятельность Министерства, вырос уровень материально-технического обеспечения ведомства. Это открывает новые возможности для реализации Министерством иностранных дел стоящих перед ним задач.
Кроме того, сейчас значительно больше внимания уделяется имиджевым вопросам – как внутри республики, так и в продвижении позитивного имиджа ПМР за ее пределами.
2. В ноябре 2013 года в Вильнюсе пройдёт саммит «Восточного партнёрства», на котором ожидается подписание или парафирование между Молдовой и Европейским Союзом об ассоциации и зоне торговли. Как это может отразиться на ПМР – в краткосрочной и долгосрочной перспективе?
Действительно, в ноябре 2013 года Молдова и Евросоюз парафируют соглашение об ассоциации, составной частью которого являются соглашения о зоне свободной торговли РМ – ЕС и о либерализации визового режима между РМ и ЕС. Ожидать немедленных изменений не приходится – после 30 ноября наступит 1 декабря. Кроме того, не следует забывать и о том, что для принятия тех или иных мер Кишиневу вовсе не требуется привязки к каким-либо датам, и ситуация с введением миграционных постов (или территориальных бюро миграции и убежища) – хорошее тому подтверждение. Вильнюс нужен молдавским властям лишь как обоснование своих действий, так дело обстоит сейчас, так будет и после Саммита.
Тем не менее, значение Вильнюсского Саммита нельзя недооценивать. И для Молдовы, и для Украины это момент принятия стратегического решения о направлении развития своих государств. Понятно, что институциональное, организационно-правовое «встраивание» Молдовы и Украины в европейский выбор сделает крайне затруднительным сотрудничество этих государств с евразийскими интеграционными структурами и теми выгодами, которые могло бы принести более активное взаимодействие с Таможенным Союзом. Подчеркну: в Вильнюсе будет сделан решающий шаг именно в контексте оформления «европейского выбора», после которого декларации и намерения останутся в прошлом, и придется действовать в соответствии со своими юридически оформленными обязательствами.
Кроме того, для Молдовы Вильнюсский Саммит – это, скорее всего, окончательная «точка невозврата» в отношениях с Приднестровьем. Кишиневу придется заниматься дальнейшим обустройством миграционной, таможенной (по сути – государственной) границы с Приднестровской Молдавской Республикой, которая вряд ли поддержит «европейский вектор». И в этом будет принципиальное отличие молдо-приднестровского конфликта от, к примеру, грузино-югоосетинского: Молдова сама, первой официально признает суверенитет и независимость Приднестровья, причем сделает это в рамках отношений с Евросоюзом.
Приднестровской стороне, однако, «почивать на лаврах» в связи с действиями Молдовы не придется. У Кишинева будет значительный соблазн для использования «европейской дубинки» против приднестровской экономики, против приднестровских граждан. Здесь вполне уместно обратиться к ситуации с пересечением молдо-приднестровской границы иностранными гражданами. То, что молдавские власти пытаются обустроить свою границу, – вполне законное стремление. Но в нашем случае Молдова пытается сделать это за счет ущемления прав и законных интересов таких граждан: с одной стороны, официальный Кишинев считает приднестровско-украинскую границу внешней границей РМ; с другой стороны, за ее пересечение вводятся дополнительные требования и санкции для иностранных граждан. Схожие шаги могут последовать и в других сферах.
3.В Республике идёт полемика вокруг такого решения наших властей, как согласие на включение в повестку дня переговоров в формате «5+2» т.н. «Третьей Корзины», состоящей из политических, институциональных вопросов, а также вопросов безопасности. Решение было принято в июле 2012 года, и уже можно делать выводы о верности или ошибочности этого шага. Что Вы думаете о нём?
Принятое решение о «третьей корзине», как минимум, неоднозначное. Мне сложно судить, какими соображениями руководствовалась приднестровская сторона, дававшее согласие на формализацию повестки «Постоянного совещания…» в целом и «третьей корзины» в частности. Могу лишь заметить, что в конце 2011 года таких планов у приднестровской делегации в формате «5+2» не было, а идея с формализацией повестки, выдвинутая американскими наблюдателями и поддержанная молдавской стороной, не находила понимания у большинства участников консультаций.
Допускаю, что приднестровская сторона руководствовалась различными соображениями, в т.ч. расчетом на взаимные уступки с молдавской стороны и со стороны других лоббистов этой идеи. В любом случае оправданность «третьей корзины» вызывает серьезные сомнения.
Часто задают вопрос – а в чем риски от появления «третьей корзины», тем более что за это время стороны так и не перешли к субстантивным дискуссиям по ее содержанию. Риски есть, и достаточно серьезные. Повестку нельзя рассматривать в отрыве от документа о принципах и процедурах работы формата «5+2», который также был утвержден в июле 2012 года. Согласно этим принципам и процедурам, существенно выросла роль действующего председательства в ОБСЕ, которое теперь сводит воедино все предложения по повестке каждого раунда (причем эти предложения вправе представлять любой участник формата «5+2»), а также подводить итоги состоявшихся раундов.
Кроме того, каждая из сторон вправе ставить в повестку формата «5+2» любые вопросы, а другая сторона формально не вправе отклонять их. Отсутствие вопросов из «третьей корзины» в повестке – это пока не наша заслуга, а свидетельство неготовности других участников к более серьезным действиям.
Тот факт, что приднестровская сторона пока избегает дискуссий на треке политики и безопасности, является, без сомнения, позитивным, однако это достигается за счет постоянной готовности Тирасполя покинуть проходящее заседание. Уверен, что многие участники формата «5+2» только и ждут такой возможности, просто пока не готовы к серьезному обострению ситуации. Для приднестровской же стороны выход из формата «5+2» на данном этапе будет чреват весьма серьезными политико-дипломатическими осложнениями.
4. Каковы наиболее перспективные направления развития наших связей с Россией?
Отрадно, что одно из важнейших направлений взаимодействия с Российской Федерацией получило в минувшую пятницу, 25 октября, практическое наполнение. Речь идет о подписании протокола по итогам рабочей встречи Специального представителя Президента Российской Федерации по Приднестровью Д. Рогозина с Президентом Приднестровья Е. Шевчуком. Несмотря на то, что текст документа пока не опубликован в СМИ, уже сам факт подписания договоренности такого рода следует признать безусловным успехом приднестровской стороны. Думается, что такое взаимодействие, получающее должное договорно-правовое оформление, должно наращиваться и впредь.
Именно межправительственное и межведомственное сотрудничество с Российской Федерацией для меня имеет определяющее значение. Приднестровье должно и далее встраиваться в систему российских политических, правовых, социально-экономических и иных процессов и проектов, становиться органичной частью не только внешне-, но и внутриполитических действий российского руководства. Иными словами, те заделы и наработки, которые были сделаны в 2006-2007 году, сейчас должны получить «новую жизнь» и новое практическое наполнение, тем более что они позволяют не «изобретать велосипед», а пользоваться уже апробированными и хорошо зарекомендовавшими себя решениями.
5.Иногда встречается мнение, что с января 2014 года ПМР может быть заблокирована и с запада и с востока, потому что Украина тоже готовится подписать соглашение с ЕС об ассоциации и зоне торговли. Вы полагаете подобный оборот дел реальностью?
Для того чтобы Молдова и Украина приняли решения по введению ограничений приднестровской экономики им, к сожалению, не требуется каких-либо дат или событий: это может быть сделано в любое время по любым соображениям, в зависимости от фактической готовности того или иного государства к предсказуемому обострению ситуации.
Поэтому и подписание соглашения между Украиной и ЕС об ассоциации вряд ли будет иметь прямое влияние на таможенный режим для приднестровских грузов на приднестровско-украинской границе. Другое дело, что усилится фактическая зависимость украинских чиновников от европейских бюрократов, и они, возможно, в очередной раз станут более восприимчивы к требованиям Брюсселя, чем к своим собственным национальным интересам. Кроме того, нельзя исключать того, что Киев в очередной раз попытается «абстрагироваться» от молдо-приднестровских взаимоотношений в сфере внешнеэкономической деятельности: дескать, пусть Тирасполь и Кишинев договариваются, а мы будем принимать «надлежаще оформленные» грузы. В Киеве должны понимать, что такая «абстрагированная» позиция будет означать лишь ослабление функций Украины как гаранта и посредника.
В любом случае надеюсь, что украинские здравомыслящие политики надежно усвоили опыт 2006 года и выработали в себе достаточный иммунитет к их повторению, вне зависимости от аргументов и давления Брюсселя и Кишинева.
6. Для ПМР крайне важны отношения с Украиной, которая непосредственно граничит с нами. Любые противоречия между Киевом и Москвой для нас смертельно опасны. Что бы Вы могли сказать о приднестровско-украинских отношениях и перспективе их развития?
В текущем году Украина играет особую роль в переговорах между Молдовой и Приднестровьем, являясь не только сопосредником и гарантом, но и Действующим Председательством в ОБСЕ. Украинская дипломатия пыталась реализовать ряд инициатив, но в силу ряда объективных и субъективных факторов далеко не все из них были реализованы. Тем не менее, украинское Председательство смогло сохранить позитивную динамику в переговорах и приблизить решения некоторых социально-экономических и гуманитарных проблем.
Что касается двусторонних отношений между Украиной и Приднестровьем, то они обладают значительным потенциалом для развития. Здесь «мяч» на украинской стороне – вопрос в том, насколько на данном этапе официальный Киев готов к нестандартным, неожиданным, но абсолютно законным и обоснованным с международно-правовой точки зрения решениям – таким, к примеру, как подписание протокола между Президентом Приднестровья и и.о. главы Кабинета Министров Украины в 1997 году. Украинское руководство должно осознавать, что реализация украинских интересов в Приднестровье невозможна без симметричного учета приднестровских интересов.
Российско-украинское взаимодействие на приднестровском направлении также имеет очень важное значение для Приднестровья. Не секрет, что приднестровская тема не раз выступала «палочкой-выручалочкой» для российского и украинского руководства, особенно в тех ситуациях, когда других точек соприкосновения во внешнеполитической сфере практически не оставалось. Опыт межгосударственной комиссии (в работе которой представители Приднестровья имели честь участвовать несколько лет назад), подписание совместных документов по региональной ситуации, наличие общих для России и Украины вызовов в данном регионе Европы и многое другое – всё это создаёт хорошие предпосылки для расширения сотрудничества между Россией и Украиной на нашем направлении. Приднестровью же важно сохранить функцию «мостика» в российско-украинском диалоге, с чем мы всегда успешно справлялись.
7. Каково место Запада в нашей внешней политике?
Запад – понятие многогранное и многоаспектное. Под Западом можно понимать уважение к правам человека, многовековые демократические традиции в ряде государств-членов ЕС, опыт борьбы за свободу и независимость в США, освобождение Европы от фашизма силами Советского Союза при поддержке США и Великобритании и многое другое. С другой стороны мы видим политическую ангажированность и неадекватность таких западных институтов, как ПАСЕ, Европейский суд по правам человека, давление на Приднестровье, отказ в признании наших естественных прав и иные факторы.
Мы должны уметь четко определять, чего мы хотим от взаимодействия с Западом, в чем плюсы и минусы такого взаимодействия, а главное – быть последовательными и понятными международному сообществу в реализации наших стратегических приоритетов. Любая наша четкая позиция будет вызывать уважение и заставлять с ней считаться. Мы же должны быть готовыми к восприятию позитивного опыта на основе прямого равноправного конструктивного диалога в интересах обеспечения прав наших граждан и демократического развития нашего государства.
8. Какую внешнюю политику в целом сейчас должна проводить наша страна? Что правильного и что ошибочного, по Вашему мнению, сейчас предпринимают наши политики и дипломаты?
Внешняя политика государства не может зависеть от чьих-либо субъективных предпочтений, она должна строиться на объективных основах и закрепляться действующим законодательством. При этом внутреннее законодательство, определяющее основы внешнеполитической деятельности, должно оставаться внутренне непротиворечивым, в связи с чем дальнейшее сохранение ситуации с одновременным существованием в ПМР двух концепций внешней политики вызывает ряд вопросов.
Что касается оценок тех или иных действий в сфере внешней политики, то такого рода оценки – прерогатива высшего руководства ПМР. Как мы знаем, эти оценки – весьма высокие, и именно подход главы приднестровского государства является определяющим.
Вместе с тем, нельзя не обратить внимание на затянувшийся период самоутверждения приднестровской исполнительной власти, причем такого рода самоутверждение осуществляется преимущественно за счет критики ранее существовавшей ситуации. Думается, что всем заинтересованным должностным лицам стоит использовать благоприятную внутреннюю конъюнктуру и сосредоточиться на противодействии реальным вызовам и угрозам приднестровской государственности, а не искать их в прошлом и не придумывать очередные мифы. Впрочем, это действительно вопрос как профессиональной этики, так и «этического профессионализма».
Также представляется, что приднестровскому руководству следует определиться с тем, существует ли в реальности преемственность в сфере внешней политики. Если такая преемственность существует, то недавние заявления приднестровского руководства о том, что принципы и процедуры формата «5+2», утвержденные в 2012 году, якобы дали возможность для установления прямых контактов Приднестровья с другими участниками формата, выглядят, по меньшей мере, удивительными. Ибо ставят под сомнение легитимность, как всего массива документов переговорного процесса, так и наших прямых соглашений с гарантами, посредниками и иными государствами и международными государствами.
9. В чём, по-Вашему, причины крайней неуступчивости официального Кишинёва в переговорах с ПМР?
Главная причина такой позиции Кишинева – его уверенность в наличии внешней поддержки, которая должна выполнить вместо молдавских властей все их пожелания и требования. На деле пресловутая «реинтеграция» давно стала для молдавского руководства обузой и в то же время брендом, используемым для внешнего потребления и не предполагающим собственных усилий.
Ключевое – то, что молдавским властям на деле Приднестровье не нужно, о нем вспоминают лишь по соображениям внутренней конъюнктуре или в переговорах с зарубежными спонсорами, но реального интереса для молдавской политической элиты Приднестровье не представляет.
Именно поэтому молдавские власти занимают такую неуступчивую позицию – им нечего терять, они ничего не хотят «приобретать», и они уверены, что вся работа будет сделана за них другими государствами и международными организациями (неважно, Россией, Евросоюзом, Украиной или кем-то еще) путем давления на Приднестровье.
10. Ваш краткий прогноз развития ситуации вокруг ПМР на ближайшие месяцы.
Хочется надеяться, что ближайшие месяцы для Приднестровья будут временем для относительно спокойной консолидации ресурсов и внутреннего «сосредоточения». Нам
предстоят серьезные испытания в обозримой перспективе, и мы должны встретить эти риски и вызовы максимально подготовленными и сплоченными. Особое внимание следует уделить отношениям с Российской Федерацией, которая по-прежнему остается главным гарантом региональной стабильности, безопасности и уважения прав человека
