Как в России продолжает беспрепятственно функционировать  мощнейший конвейер, поставляющий недругам нашей Родины «фактики» и домыслы против России, стирающие и очерняющие  имена лучших людей страны.

7 мая 2020 г., в преддверии 75-летия Великой Победы, государственный телеканал «Россия-1» в вечерней программе «Вести» показал интересный сюжет о монументальном скульптурном триптихе, который я бы назвал «Меч Победы».

Монументальные тематические скульптурные ансамбли – вообще в искусстве чрезвычайно редкая вещь.  А монументы, поставленные на расстоянии тысяч километров друг от друга, в разных странах,  объединенные одной темой громадного человеческого, даже  общечеловеческого, я бы даже сказал, мирового звучания,  вообще случай уникальный, если не единственный в своем роде.

«Воин-освободитель» в Берлине – солдат, который держит на одной руке спасенную при штурме города немецкую девочку, а другой разрубает мечом поверженную свастику «Третьего рейха». «Родина-Мать» на Мамаевом кургане в Сталинграде  – она подняла меч над головой  в замахе по врагу-захватчику. И монумент «Тыл-Фронту» в Магнитогорске¸ где Рабочий передает Солдату тот самый изготовленный им меч,  который будет поднят в Сталинграде и опущен в Берлине. Таков сюжет триптиха «Меч Победы».

Создавался он в обратном хронологическом порядке. Сначала в 1949 г. установлен монумент в Берлине, в 1967 г. – на Мамаевом  кургане, а в 1979 г. – в Магнитогорске.  Два первых монумента связаны с авторством известного советского скульптора Е.В. Вучетича и архитектора Я.Б. Белопольского. А вот об авторе магнитогорского мемориала «Тыл – Фронту» в сюжете «Вестей» не было сказано ни единого слова. И если бы только умолчали – сошло бы за неполноту информации. Но  было сказано буквально следующее: «Этот монумент Белопольский возвел уже после смерти Вучетича».

Тем не менее, «Тыл – Фронту» от замысла до воплощения принадлежит авторству известного советского скульптора Льва Головницкого из Челябинска. Я знал его лично. Много о нем писал, когда работал заведующим отделом культуры, литературы, искусства областной газеты «Челябинский рабочий». Был рядом с ним при открытии монумента в Магнитогорске. О Л. Головницком (1929 – 1994)  и пойдет речь. Почему это имя кто-то сегодня упрямо пытается стереть из истории советского искусства. Но сначала – о совершенно нетерпимом разгильдяйстве «вестителей» (если это только разгильдяйство, в чем я сомневаюсь) на главном государственном телеканале страны.

…Ведущий «Вестей» Игорь Кожевин: «Минобороны опубликовало засекреченные ранее подробности того, как воевал легендарный советский архитектор (?) Евгений Вучетич. Сначала рядовой пулеметчик, спустя год – командир взвода стрелковой дивизии, а после тяжелой контузии в Ленобласти -  военный художник в Москве».

В этот момент на экране проходят «рассекреченные  документы», из которых следует, что в Армии Вучетич с 1941 г., а «спустя год», 24 июля 1942 г.  Оргкомитет Союза художников СССР хлопочет об интенданте 3-го ранга (военнослужащий, ведающий делами хозяйственного снабжения и войскового хозяйства) Е. В. Вучетиче, чтобы ему предоставили  возможность завершить его творческую работу к выставке «Великая Отечественная война». Откуда взялся на ТВ «Россия-1» «легендарный советский архитектор» Вучетич трудно сказать. В «рассекреченных документах» на экране видим Представление к званию полковника старшего военного скульптора Ордена Красной Звезды Центрального Дома Советской Армии им. М. В. Фрунзе Е.В. Вучетича.

Что это за рассекречивание секретов, если оно только запутывает? Например, о воинских званиях Вучетича. Пасынок скульптора, ныне доктор искусствоведения, профессор, Почетный член  Российской академии художеств И.Е. Светлов (он хоть по отчеству и Евгеньевич, по отчиму, но по фамилии не Вучетич, а Светлов, а при  рождении вообще был  -  Игорь Константинович Валериус) пишет в своей книге: «Как-то мать (вторая жена Е. Вучетича   Сарра Самуиловна Валериус (урождённая Майзель) – Л.Л.)  вызвала меня. На ней не было лица: «Я не знаю, что мне делать. Жуткая история: Евгению Викторовичу хотели присвоить новое звание. Но когда в Политуправлении Армии стали просматривать документы предшествующих отличий, выяснилось, что документов о присвоении Вучетичу каких-либо званий в годы войны нет. Единственное, что подтверждали фотографии, — он был художником фронтовой газеты».

Можно было бы простить государственному телеканалу, журналистам и другим ответственным лицам  все эти ляпы в преддверии  75-летия Великой Победы (впервые, что ли?). Однако есть обстоятельства, мимо которых пройти нельзя.

Дело в том, что Лев Николаевич Головницкий, имя которого в России не впервые пытаются удалить из истории страны, был по жизни убежденным и активным коммунистом и патриотом. И его жизнь прошла в непрерывной и в общем-то неравной, как показали последующие события разрушения СССР, борьбе на передовой с разного рода подонками и откровенными идейными врагами нашей родины. Член Союза художников СССР, народный художник РCФСР, действительный член Академии художеств СССР, лауреат премии Ленинского комсомола, Государственной премии РСФСР им. И.Е. Репина, в конце жизни – академик-секретарь Сибирско-Дальневосточного отделения Академии художеств СССР, профессор, он был еще и народным депутатом СССР, делегатом высших партийных форумов – 23-го и 26-го съездов КПСС, членом бюро Челябинского обкома партии.

Его Тыл и его Фронт были в гуще народа, из самых низов которого он стремительно поднялся, что было в Советском Союзе доступно каждому парню.

ЧЕМОДАНЧИК ОТЦА

Он был сыном простого железнодорожника. В музее Южно-Уральской железной дороги в Челябинске можно увидеть фотографию тридцатых годов, на которой среди лучших железнодорожников-стахановцев запечатлен и белорус Николай Головницкий. Отец всегда уходил в рейс с неизменным чемоданчиком, в котором держал все самое  необходимое, ценное и дорогое. Однажды из рейса он привез, достал из чемоданчика и передал сыну книгу – «Как закалялась сталь» Николая Островского.  И эта книга паренька буквально перевернула, открыла глаза.

Как-то в журнале «Юный художник», говоря о влиянии искусства на формирование личности, Л.Н. Головницкий привел в пример книгу «Как закалялась сталь». Как эта книга сформировала целое поколение его сверстников и его самого. И вдруг однажды после публикации звонит телефон:

- Головницкий! Мы нашли чемоданчик вашего отца…

Лев рассказывал мне:

- Голос был молодой, бодрый. У меня вырвалось: «Где нашли?». Глупо спросил, не почувствовал в первые секунды подвоха. «На свалке»,- и раз! – повесили трубку. Часто думаю: когда и как смогли появиться такие люди? Это они несколько лет назад проникли в мою мастерскую, побили все, что можно было, а что нельзя – испортили. Это они портят памятники, сбивают надписи, – так было с «Орленком». Некоторых я видел, мог заглянуть им в глаза. Нормальные, вроде, люди, с руками, ногами. Подростки и переростки.

«Орленок» – один из первых памятников тогда еще совсем молодого скульптора Головницкого, установлен в Челябинске на Алом поле в 1958 г. Навеян образом Павки Корчагина. Посвящен первым  комсомольцам – участникам борьбы за Советскую власть и гражданской войны на Южном Урале. Молодой парнишка, в длинной до пола не по росту шинели, в папахе, со связанными руками. Гордо стоит перед палачами. «Орленок, орленок, взлети выше солнца и степи с высот огляди…Лети на станицу, родимой расскажешь, как сына вели на расстрел…».

После «Орленка» Головницкий, как говорится, проснулся знаменитым. Поэтесса Н. Кончаловская, жена С. Михалкова, сказала: даже, если этот молодой человек (Головницкому было 27 лет, когда он изваял первый вариант «Орленка»), даже если он больше ничего не создаст, его имя навсегда останется в истории искусства.

И дело даже не в идеологической нагрузке, которую исподволь нес памятник как всякое произведение монументального искусства. Дело в необыкновенной человеческой глубине и выразительности замысла и воплощения. Что всегда было сильной стороной скульптора Головницкого.

Это заметили даже такие не дружелюбно настроенные к Советской стране и Советской власти известные чехословацкие путешественники, как И. Ганзелка и М. Зикмунд, проехавшие СССР с Дальнего Востока до Урала в шестидесятых годах прошлого века. Вместо обещанной книги об СССР они написали «СО-4» («спецотчет-4», по аналогии с подобными документами по  Индонезии – «СО-1», Западному Ириану – «СО-2», Японии – «СО-3»). Цитата из «СО-4»: "Причину такого гигантского экономического кровотечения в СССР мы видим в принципе и практике планирования. Оно убедительно опрокидывает представления о научности советского экономического планирования…" И вот эти люди заявили, стоя возле «Орленка», что ничего, более интересного, чем этот памятник, они в своем путешествии по СССР не видели.

-  Я не специалист в вопросах воспитания, – говорил мне Лев Николаевич, – но с позиции своего жизненного опыта могу утверждать: главные причины нравственных перекосов у некоторой части  молодежи, а значит, и резервы воздействия заложены в семье, я бы даже сказал шире – в бытовом окружении. Как самые яркие праздники моего детства я вспоминаю дни, когда в нашем дворе кому-нибудь из ребят справляли обнову. Помню, впервые пошили соседской девочке настоящее платье. Не перелицованное, не с чужого плеча. Какая это была радость всему двору! И какая же она красивая стала в своей обнове. Красива своей радостью. И она знала, откуда эта радость идет: как долго собирали на платье честным трудом заработанные деньги! И все это знали. Мы жили коммуной и жулика заметили бы сразу. Было бы странно, если бы кто-то вдруг неожиданно подскочил в материальном уровне жизни.

Старшие поколения многое пережили. Новому поколению все пережитые чувства так просто не передашь. Но пробудить чувство патриотизма, осознание себя как наследника того, что завоевано старшими, надо прежде всего. Чувство памяти ­- тоже, а оно опять же закладывается в семье. Вот моя внучка знает, что мой брат в неполные восемнадцать лет погиб на Курской дуге. Она видит, что мы чтим его память. Мы показываем ей его детские рисунки, рассказываем о нем. Она знает, что ее второй дедушка умер за год до ее рождения, что он был летчиком в войну и награжден четырьмя орденами боевого Красного Знамени. Отец объяснял ей, за что эти награды.  Бывает, и нет наград, только похоронка, только фотография. Но разве это меняет дело? Мы, взрослые, обязаны эту память передавать. Ответственны здесь все. Отец. Мать. Дед. Сосед. Соседи сейчас, как правило, исключены из воспитателей, а жаль. Я вспоминаю свой двор и одиннадцать семей, живших там и влиявших друг на друга. И если я как-то знаю судьбы людские, я проследил их на судьбах соседей старшего поколения и моих ровесников.

В формировании личности участвует целая система факторов. И немалую роль играет искусство. Хотя искусство и не однозначно воздействует на людей. Добавлю, и не всякое искусство. Вот для примера близкая мне героико-патриотическая тема. В Челябинской  области появилось много памятников воинам Советской Армии. Немало – сделанных по шаблону. А вот  тема героического тыла, особенно близкая нашей области,  пока остается невспаханной целиной в монументальном искусстве. А ведь давно и верно сказал поэт: «Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд».

Мало, почти нет памятников женщинам, вставшим в годы войны к мартеновским печам, растившим хлеб, и детей, вынесшим на своих плечах все тяготы мужского труда. Женщинам, «занесенным» метелью похоронок. Как нет и памятников подросткам, вставшим, словно на пьедестал, на ящики у высоких станков, новаторам, рабочим, инженерам, закрепленным бронью в тылу, чтобы ковать фронту оружие…

Это говорил Головницкий того периода, когда он уже думал над «Тыл – Фронту». В конце жизни  он продвигал свою идею о создании некоего государственного  реестра памятников, которые должны появиться в стране. Повторить то, что было сделано при рождении СССР в так называемом Ленинском плане монументальной пропаганды. Иначе нас завалят памятниками Колчаку, белогвардейцам,  царям… Что, к сожалению, и произошло.

Монументальное искусство воздействует на человека молча, не в лоб, но каждую секунду, каждый день – всю жизнь. Иногда оно воздействует ужасно.

Вот в восьмидесятые  годы в Челябинске был построен ресторан нового типа «Уральские пельмени», он и до сих пор работает. Фрески для настенных росписей на разные гастрономические темы заказали одному молодому и способному челябинскому художнику-монументалисту. Он был в то  время идейным оппонентом Л. Головницкого. Не буду называть его фамилию. Может, он образумился, пережив вместе с нами  страшные три десятилетия после  разгрома СССР. И вот этот художник-монументалист изобразил своего идейного противника в виде…рубщика мяса. С занесенным  топором тот рубит на колоде свиную ногу. Мясник, в общем. Вот отомстил, так отомстил. Монументально.

Как показал недавний телесюжет «Вестей», сегодня в стране рулят создатели подобной «монументальной пропаганды».

«ТЫЛ – ФРОНТУ»

О памятнике в Магнитогорске нам с телевизора «Вести» донесли много интересной и, наверное, как считают в редакции, важной  информации. Например, сколько свай было забито в основание искусственного холма, на который водрузили монумент. Но о самой авторской идее не сказали ничего. Да и как это можно было сделать, изо всех сил не называя автора? Попробуем кое-что уточнить.

Сам Лев Николаевич Головницкий всегда называл магнитогорский  памятник не «Тыл – Фронту», а «Тыл и Фронт», видимо, подчеркивая равенство для него  этих понятий по их вкладу в Победу.

Он рассказывал, как долго выбирали место, где было бы увековечено в монументе производство  символического меча Победы. Десятки городов Урала, и не только Урала, могли претендовать на эту честь, куда в годы войны переместилось производство оружия Победы. Однако выбрали  Магнитогорск. Это был сам по себе город-символ Нового мира, целиком с нуля в голой степи построенный социалистический город. Когда в 30-е годы прошлого века в городе хотели разбить парк для жителей, так пальмы и другие деревья делали из стали, производимой в этом городе, потому что рядом в степи, до горизонта,  не росло ни одного дерева. Ну, и конечно, потому что в этом городе за годы войны была отлита сталь для каждого второго советского танка и для каждого третьего снаряда.

Река Урал делит город Магнитогорск на две части, на два континента – Европу и Азию. Монумент стоит в Европе. Рабочий смотрит на восток, за реку, в Азию, на металлургический комбинат, где  отливался меч Победы. Солдат смотрит на запад, где сражающиеся армии ждут оружия, откуда к нам всегда приходит война.

А еще Головницкий  говорил мне, что все его скульптуры защитников отечества имеют одну общую существенную для него деталь. Будь это  «Орленок», или  «Доброволец-танкист» с памятника Уральскому добровольческому танковому корпусу, установленного возле здания Челябинского почтамта, откуда в 1943 г. добровольцы ушли на фронт (Головницкий 14-летним пареньком был свидетелем этого события), или Солдат с мемориала «Тыл – Фронту». Если присмотреться, у всех скульптур одно лицо. И это лицо брата скульптора,  Юрия, погибшего на Курской дуге в 1943 г.

В этой глубоко личной детали, пропущенного через сердце скульптора личного глубокого горя, может быть, и содержится та неповторимая человечность образов, их говорящее молчание, с которым они всегда смотрят на нас, потомков, и всегда – вдаль, в будущее. Это – мы из прошлого, но это и мы – из будущего.

Незадолго перед созданием скульптурной композиции «Тыл – Фронту», в 1975 г.,  Лев Головницкий  побывал в Штатах. После поездки делился впечатлениями о тамошнем монументальном искусстве. Особенно его поразила одна скульптура в Нью-Йорке, на берегу океана. Памятник погибшим в войну американским морякам.

По традиции погибших и утонувших моряков поминают венками цветов, которые бросают в морские волны, где венки  качаются на волне, как живые. И, по легенде,  плывут туда, где покоятся тела моряков. Памятник в Нью-Йорке изображает орла с распростертыми крыльями. Он держит когтями венок, полуопущенный в океанские воды. И волны океана мерно, раз за разом, беспрестанно накатываются на этот венок. И он точно плывет в волнах. Как живой. И орел, точно живой, то приближается к морской волне, то удаляется от нее. Все это настолько впечатляет, говорил Головницкий, так связывает живое и не живое, что просто мурашки по спине.

Скульптор переосмыслил этот прием и воплотил в монументе «Тыл – фронту». Перед Рабочим и Солдатом установлен Вечный огонь в центре поставленной на  свои лучи огромной Звезды, похожей на большой Каменный цветок из «Уральских сказов» П. Бажова. И этот вечный огонь красного цвета и монумент за ним видны сквозь пятиугольное отверстие в центре Каменного цветка. Если смотреть под определенным ракурсом  через отблески огня, падающие на Рабочего и Солдата, создается иллюзия, что они, как  живые, стоят – толи возле мартеновской печи, толи это отблески зарниц дальнего боя. Фантастическая иллюзия.

Спасибо, Лев Николаевич, за этот памятник и за все, что ты оставил народу на века.

Я затронул только малую толику того, что  нужно было бы рассказать о моем друге. Настоящему скульптору-монументалисту  очень трудно организовать персональную выставку – его работы  стоят в разных городах, их не сдвинешь с места. У Головницкого не было ни одной персональной выставки за всю жизнь. Но если бы она была, уверен, многие посетители покинули бы ее совсем другими людьми…

В прошлом году  отмечалось 90-летие со дня рождения и четверть века со дня смерти Л.Н. Головницкого. Хороший повод для «Вестей» рассказать об этом не  рядовом человеке и гражданине, тем более, если там захотят исправить свою, возможно, случайную ошибку в репортаже о мече Победы.

Лев ЛЕОНОВ.

Опубликовано: "Правда", 22 мая 2020 г.  (pdf)