КРАСНЫЕ ОБОРОТНИ
Видимо, майские праздники способствовали такой концентрации.
На сайт ПМРФ поступило несколько материалов, посвященных по сути одной теме – влиянию так называемых новых компартий на события в их странах: России, Молдове, Приднестровье. Авторы оценивают это влияние, в основном, как негативное. Иногда с перехлестом, иногда с сарказмом, иногда с озабоченностью. Но, как правило, почти никто из авторов не видит очевидного, что эти новые компартии не имеют ничего общего с левой коммунистической идеологией. Разве что, красные флаги. Чем больше красного, тем больше коммунистического, так тут считают.
Эти новые партии приватизировали у коммунистов их цвета, лозунги и другие внешние приметы, оставаясь, по сути, партиями-предателями коммунистических целей, партиями-обманками. И в этом качестве они верой и правдой отрабатывают в своих странах важную функцию парализации народного сопротивления утвердившимся в этих странах антинародным режимам.
При этом они волей-неволей должны немного и коммунистического подпускать. И объективно говоря, в большей или меньшей степени каждая из таких партий ставит действительно важные вопросы в интересах народа. Более того, другие, во многом альтернативные компартии (а они есть везде в этих странах) практически не имеют влияния, и потому только голоса красных оборотней фактически озвучивают действительно насущные проблемы и критику существующих порядков. Такова не простая диалектика этого вопроса. К сожалению, не все авторы видят эту ускользающую зыбкую суть новых партий, некоторые недопустимо категоричны в отрицательной оценке этих партий. Более того, переносят отталкивающие, дурнопахнущие «достижения» красных оборотней на левую коммунистическую идеологию вообще. Что совершенно не правильно.
Публикуя поступившие материалы, ПМРФ призывает помнить: не все то красное, что красное, богу – богово, а кесарю – кесарево.
С.Ильченко. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КЛИМАТ МОЛДАВИИ И ПРИДНЕСТРОВЬЯ
Существенную роль в неспособности рабочих к самоорганизации и осознанию общих интересов играет и отсутствие в регионе – как в Молдове, так и в Приднестровье – левых партий. Хотя номинально и там и там имеются компартии, а в Молдове, кроме того, ещё и многочисленные партии, позиционирующие себя как «альтернативные левые», на деле все они являются таковыми исключительно по названию.
Партия Коммунистов Республики Молдова – ПКРМ является инструментом одного из крупнейших в Молдове экономических кланов, возглавляемого отцом отцом и сынов Ворониными. По своей политической практике ПКРМ – крайне правая, национал-клерикальная партия, её идеология – молдавский национализм, лютая смесь ксенофобии и воинствующего православия, слегка приправленного ностальгией по СССР и фразеологией брежневских времен. Идеи классовой борьбы подменены в ПКРМ идеями «социального партнерства в духе Муссолини – впрочем, дуче по своим взглядам был значительно левее Воронина, и куда менее клерикален и консервативен.
В целом, взгляды Воронина – вокруг которых, собственно и выстроена вся идеология ПКРМ, вполне типичны для провинциального партаппаратчика времен поздней КПСС, естественным развитием которой и является ПКРМ. Они могут быть охарактеризованы как феодально-патриархальные, противостоящие раннекапиталистическим, которые его политические оппоненты пытаются утвердить на новой капиталистической периферии. Его ПКРМ очень схожа с аналогичными проектами в России и в Украине, с КПРФ и КПУ. Но если в этих странах люмпенизированная часть общества, поддерживающая такие проекты, все же составляет меньшинство, то в Молдове, где разрушение промышленного потенциала оказалось практически полным, а процент люмпенизированного населения – гораздо более высоким, ПКРМ побывала у власти, в течении 2001-2009 г.г. Это были годы полицейского произвола, укрепления национализма и окончательного раскола общества по национальному признаку, а также годы необычайно быстрого обогащения правящей верхушки. Состояние семьи Ворониных по итогам восьмилетнего правления составило несколько миллиардов долларов. Другой приближенный к Ворониным миллиардер – Влад Плахотнюк, бывший ближайший компаньйон Олега Воронина-сына, начал собственную игру. С этой целью он, подобно Воронину, попросту купил другой захудалый проект – Демократическую Партию Молдовы.
Иными словами, все значимые партийные проекты, представленные сегодня в парламенте Молдовы являются инструментами различных кланов крупного капитала. Что касается т.н. «новых левых партий» – разного рода социалистов, социал-демократов, «патриотов Молдовы», «Возрождения» – и так далее, список можно продолжать и продолжать, поскольку эти проекты совершенно эфемерны и то и дело переходят друг в друга, то они представляют собой группы партийных функционеров, как правило – отколовшиеся от ПКРМ, либо, что бывает реже, пробившиеся в политику на местном уровне, и находящиеся в поисках состоятельного спонсора для выхода на уровень парламента страны.
По факту, в Молдове ведут борьбу три разновидности национализма: молдавский, румынский и русский. Националистическое противостояние поддерживается всеми политическими силами, как основной элемент мобилизации своего электората. При этом, русский и молдавский национализмы используют в качестве инструмента ностальгию по СССР – и потому именуют себя «левыми», а своих оппонентов, оперирующих мечтой граждан о безвизовых поездках в ЕС с целью трудоустройства там на разного рода «черных» работах – правыми.
Аналогичная ситуация, также опирающаяся на высокий уровень люмпенизации, сложилась и в Приднестровье. В силу особенностей региона русский национализм, преподносимый как «интернационализм», наряду с антизападными и антирумынскими настроениями играет здесь ведущую роль и является общей идейной базой всех политических сил. Национальная рознь поддерживается с помощью памяти о войне 1992 года. Впрочем, и последующая политика властей Молдовы, сознательно направленная на удушение Приднестровья, на разрушение его промышленности и дальнейшую люмпенизацию населения, дает приднестровским пропагандистам прекрасные инструменты для разобщения пролетариата обоих берегов Днестра. Ответственность за политику, проводимую Молдовой, возлагается на Румынию, а также на обобщенный «Запад». Вкупе с той же ностальгией по СССР это позволяет внедрять в общественное сознание идеи «социального партнерства» и «сплочения с Россией» (по сути – русского национализма в его православно-охранительной, черносотенной разновидностью) надежно блокируя любые идеи пролетарской солидарности и классовой борьбы.
Все партии ПМР являют собой, по сути, либо группы местной бюрократии, либо представляют интересы крупного – по местным меркам – капитала; к примеру, партия «Обновление» обладающая большинством в Верховном Совете является порождением местного холдинга «Шериф».
Т.н. Партия Коммунистов Приднестровья (ПКП) есть, по сути, проект одного человека – Олега Хоржана, выстроившего сеть платной мобилизации молодежных массовок. Обычная цена за «постоять с флагом» составляет порядка 50 рублей ПМР за мероприятие. Под эти массовки Хоржану и удается получать спонсорскую помощь от разных лиц, в разное время и по разным причинам проявившим заинтересованность в наличии в ПМР «своей», карманной компартии. Долгое время ПКП находилось на содержании у Владимира Воронина-отца, экс-президента Молдовы и бессменного председателя ПКРМ. Получала она и спонсорскую помощь от КПУ и КПРФ, впрочем, поскольку ни у той ни у другой партии в Приднестровье нет устойчивых интересов, то и помощь была спорадической. А в последнее время Хоржан сблизился с президентом Евгением Шевчуком, став, по сути, пропрезидентской оппозицией во враждебном президенту ВС ПМР. Все эти политические маневры позволяют Хоржану держаться на плаву – но никакой коммунистической, и тем более массовой составляющей не содержат. Как и в Молдове, под брендом «левых идей» партия Хоржана пропагандирует столь любезные люмпенам идеи социального иждивенчества, в основе которых лежит готовность поддержать «сильного лидера», способного решить все люмпенские проблемы, то есть посулить халяву в том, или ином виде.
Все прочие приднестровские партии также оперируют «внеклассовой» фразеологией, туманно рассуждая о преимуществах демократических ценностей сравнительно с недемократическими, здорового русского духа – сравнительно с растленным западным, и социального партнерства – сравнительно с революцией: ведь главное – это чтобы не было войны, не так ли?
