Валерий Зорькин (доктор юридических наук, профессор): "Право – и только право". О вопиющих правонарушениях, которые упорно не замечают
Предлагаем вниманию читателей ПМРФ чрезвычайно актуальную для Приднестровья статью о "вопиющих правонарушениях, которые здесь упорно не замечают". И тем не менее на что-то положительное надеются. А на самом деле на наших глазах в Приднестровье уже состоялось "нашествие новых варваров". Со всеми вытекающими из этого факта тяжелыми последствиями.
"Новая газета" опубликовала статью Елены Лукьяновой, призванную доказать, что Россия не имела права присоединять Крым. Статья начинена реверансами в адрес господина Обамы, объявленного "тонким юристом-конституционалистом" современности, и поношениями в адрес российского Конституционного cуда.
Я никогда бы не стал отвечать на статью любого юриста, даже более профессионального и более глубоко погруженного в специфику конституционного права. Но в данном случае речь идет не о статье госпожи Лукьяновой, постоянно стремящейся усидеть на двух стульях – псевдокоммунистическом и псевдолиберальном – и постоянно меняющей свою позицию в соответствии с конъюнктурой.
Речь буквально идет о судьбе России, о ее способности выстоять в нынешней ситуации, не сорваться в очень крупный гражданский эксцесс, к которому ее буквально подталкивают и определенные слои нашего общества, претендующие на элитность и просвещенность, и обслуживающие эти слои юридические двурушники. Готовые бесконечно обсуждать процессуальные тонкости, якобы нарушенные Россией, и не готовые обсуждать чудовищные по грубости нарушения, совершенные другими любезными их сердцу действующими лицами, включая "тонких юристов-конституционалистов".
О судьбе России и зависимости этой судьбы от всего, что связано с правом, я пишу сейчас как гражданин России. Это не политическая а, если хотите, философская и даже экзистенциальная статья, посвященная одной из самых трагических тем российской истории.
Скрепы общества, легитимность власти и право
Столетиями и даже тысячелетиями Россия была скрепляема высшими духовными скрепами, называвшимися по-разному в разные времена. Будучи скреплена этими скрепами, она могла относиться к скрепам правовым с большим или меньшим пренебрежением. Я не буду обсуждать, хорошо это или плохо. Не буду обсуждать и разницу между римским подходом, в рамках которого хитросплетения юридических формул являются системообразующим фактором, и иными подходами, отрицающими такое значение этих хитросплетений.
Я не являюсь безоговорочным поклонником той традиции, которую олицетворяет Древний Рим с его юридической щепетильностью. При том, что эта традиция, конечно же, должна быть названа великой. И должно быть признано, что именно эта традиция построила весь средневековый и современный Запад.
Ведь, отдавая должное римской правовой традиции, нельзя не признать и того, что как Древний Рим, так и его последователи прекрасно сочетали юридическую щепетильность, доходящую до тонкой казуистики, и невероятную жестокость. Причем такую жестокость, которая ошеломляла другие миры, в которых юридическая щепетильность не была укоренена, но которые каким-то способом эту жестокость вводили в определенные берега.
И если бы Россия продолжала оставаться страной духовно-центрической, то есть делающей ставку на идеологический, а не правовой консенсус, как это было и в православный, и в коммунистический период, то правовая проблематика не имела бы для нее столь судьбоносного характера.
Для меня, посвятившего себя именно этой проблематике и придающего ей решающее значение, право все равно было бы сверхценным. Однако я бы понимал, что такая сверхценность права не тождественна вопросу о том, быть или не быть России вообще.
Но Россия, отвергнув советский идеологический системообразующий принцип, являющийся новой редакцией такого же православно-самодержавного принципа, перестала быть хотя бы "относительно правонезависимой" страной. В отсутствие идеологических скреп единственно возможными скрепами являются скрепы правовые. Если их нет, страна рушится в бездну. И в каком-то смысле сверхценность правовой проблематики как раз и связана с невозможностью скрепить эту общность чем-либо, кроме права.
Этот вопрос стал особенно острым для Запада в период религиозных войн и последующий период перехода западной цивилизации от религиозности к светскости. Как все мы понимаем, речь идет о легитимности.
Французский монарх мог быть легитимен для католиков, потому что римский папа благословил его, и он был помазан в Реймсе. И в условиях такой легитимности правовая легитимность не имела решающего значения. Но для гугенота благословение римского папы и помазание в Реймсе было знаком антилегитимности. И французскому обществу для того, чтобы сохранить единство, надо было делать ставку на что-то иное, нежели духовное единство общества.
Этим иным сначала был абсолютный и все более проблематичный авторитет монарха как высшего суверена. Что это такое, понимают все, изучавшие французский и общеевропейский абсолютизм, высшим выражением которого является фраза короля-солнца Людовика XIV "государство – это я". Все, кто это изучал, понимали, что французские короли эпохи увядания монархии делали ставку на абсолютизм не от хорошей жизни. А от того, что религиозная легитимность рушилась, и скрепой становилась личностная, харизматическая легитимность.
Но она может что-то скреплять, только если монарх по-настоящему сильная личность, каковой и был Людовик XIV. Как только абсолютистским лидером становится личность слабая, абсолютизм рушится.
Однако катастрофа такого обрушения (а она, как мы знаем по истории французской революции, была ужасной) – это еще полбеды. Возникает вопрос, как и чем все скреплять "по ту сторону катастрофы". Причем в отсутствие той социальной стратификации, которую предлагал феодализм, в отсутствие тех традиционалистских тормозов, которые существовали в рамках предыдущего типа жизни, как его ни называй – формацией, укладом, жизнеустройством. Победивший буржуазный класс разрушает традиционные устои, снимает тормоза, пускает общество вразнос, создает пресловутый дух "войны всех против всех" (она же рыночная конкуренция), уничтожает существовавшие коллективистские скрепы.
И вот тогда вопрос о праве становится совсем иным, нежели в предыдущий период. Тогда общество окончательно понимает, что либо оно обрушится в беспредельный хаос, в бездну асоциальности, либо оно сумеет связать себя правовыми скрепами. Потому что других-то у него в этой новой постидеологической ситуации просто нет.
Лишившись идеологических скреп в ходе перестройки и окончательно потеряв их в постсоветский период, Российская Федерация должна была чем-то скрепить самое себя. Чем? Только правом. Увы, понимание судьбоносности постсоветского вызова, понимание того, что теперь-то либо право, либо ничто, отсутствовало у нашего так называемого "просвещенного слоя", сумевшего завоевать авторитет в обществе к началу так называемой перестройки и остававшегося для общества авторитетным в начальный постсоветский период.
В дальнейшем этот слой потерял свой авторитет – во многом потому, что не осознал вызова и не ответил на него. Но он продолжает занимать весьма серьезные позиции в нашем обществе. Причем серьезность этих позиций никак не пропорциональна его новой, гораздо меньшей, авторитетности. Но она имеет место. И ее необходимо учитывать.
Поэтому я считаю своим долгом отвечать на некоторые якобы просвещенные и моральные, а на самом деле вопиюще циничные, меморандумы, которые подписываются то мудрыми и благородными юристами, то философами, находящимися в услужении у международных уголовников типа Браудера.
Не в этих лицах дело и не в их рупорах, и не в их международной поддержке. Дело в нормативных, моральных и даже экзистенциальных установках целого слоя, чьи позиции все еще достаточно серьезны для того, чтобы в случае, если этот "просвещенный слой" не опамятуется, Россия оказалась бы резко дестабилизирована.
А значит, слой должен опамятоваться. И я говорю сейчас со слоем, а не с его отдельными представителями и трансляторами определенных позиций.
"Просвещенный слой" и его mea culpa
Помните ли вы 1993 год, когда, согласно вашей кровожадной и циничной оценке, Конституционный cуд не выполнил свою функцию. Каковая якобы состояла в том, чтобы поддержать любимого вами президента-харизматика?
Вы помните те вопли "раздавить гадину", те свирепые расстрелы и неправовые преследования, те репрессии разного рода, которым подвергались люди и институты, не внявшие вашим призывам?
И неужели вы не способны связать свое тогдашнее поведение со всем, что за этим последовало? Вы определенным образом повели себя осенью 1993 года. Платой за это ваше поведение был триумф Жириновского и сокрушительное фиаско на выборах ваших представителей, вопреки захвату вами фактически диктаторской позиции в российском обществе.
Вы в этот момент осуществили то, что в психоанализе называется переносом. И возложили ответственность за этот ваш провал на Россию, заявив, что "она одурела". Но одурели-то на самом деле вы. И понятно, почему. Потому что растоптали право. И назвали тех, кто его отстаивал, то есть спасал все вместе – и Россию, и ваш авторитет, и просвещенность, и многое другое, пособниками сил, толкающих страну к катастрофе.
Но в тихую катастрофу грабительских бесчестных приватизаций, социальных бесчинств, деградаций и кровавых конфликтов страну тогда толкнули вы. И сделали вы это одним-единственным шагом – не заметив вопиющих правовых нарушений, совершенных Ельциным, издавшим указ №1400. Ельцин растоптал право, а вы его поддержали.
Конституционный долг Конституционного cуда состоял тогда в одном – немедленно зафиксировать вопиющее нарушение права.
Указ №1400 нарушал право так грубо, так вульгарно и неприкрыто, что для того, чтобы это зафиксировать, не надо было быть высоким юридическим профессионалом. Надо было просто осознавать новую суперценность права, его характер уникальной скрепы. Надо было осознавать свой долг перед Россией и поддержать эту суперценность. Вот и все.
Одни это сделали, а другие нет. И все мы вкусили от горьких плодов, которые выросли в результате благословленного вами неправового посева. И неужели у кого-то из вас хватает сегодня цинизма или бездумия для того, чтобы не осознать хотя бы постфактум, что совершенное находится в категории mea culpa, что в переводе означает "моя вина"?
Перестаньте хотя бы теперь глупо и грубо перекладывать, как говорят в народе, с больной головы на здоровую. Потому что, продолжая заниматься этим скверным делом, вы, и именно вы подталкиваете страну к тяжелейшим гражданским потрясениям.
Но и это не все. Вам в конце концов придется осознать, что именно вы в 1993 г. в очень большой степени способствовали тому, чтобы не только в России, но и во всем мире открылся правовой "ящик Пандоры", из которого далее полезли все демоны глобальной политической дестабилизации.
Не понимаете? Придется объяснять.
Дело в том, что горячо поддержанный вами указ Ельцина №1400 стал первым в новейшей истории прецедентом грубейшей интерпретации конституционного права (то есть его фактической отмены) в одной из ключевых стран мира. И этот прецедент не случайно был восторженно встречен и признан благим и справедливым решением политической проблемы почти везде на Западе. Ведь именно этот прецедент был усвоен и присвоен вашими западными единомышленниками как новая и допустимая норма. Которую, в зависимости от потребностей применения, называют то "демократия важнее закона", то "справедливость важнее закона". В любом случае закон уже был выброшен из приоритетов.
Потом эту норму оснащали технологиями разного рода "мягкой силы". Включая тотальный контроль над ключевыми СМИ (прежде всего всепроникающим телевидением), позволяющий донести до массового гражданина-избирателя любым образом искаженную "картинку реальности". То есть навязать обществу свой фальсифицированный ряд событий, свои интерпретации этих событий и свой (пусть даже вопиюще неправовой) вердикт насчет того, что в этих событиях является справедливым и благим.
Осознайте, что именно из прецедента указа №1400 и вашего оправдания его благого характера, невзирая на противоречие Конституции, далее прорастали методология и технологии многочисленных "цветных революций". Тех самых, в которых обрушение конституционных норм и незаконное силовое свержение легитимной власти объявляли, следуя созданному вами прецеденту, "справедливой борьбой народных масс за демократические преобразования". Тех самых, из-за которых мир второго десятилетия XXI века называют "погружением в глобальный хаос".
Дело ведь еще и в том, что российский прецедент 1993 года резко расширил то – и без того достаточно широкое – пространство интерпретаций международного права, в котором прячутся ключевые возможности международной хаотизации.
Все юристы знают, что законодательные нормы любой мыслимой правовой системы не могут быть настолько полны и совершенны, чтобы исчерпать бесконечное многообразие жизненных ситуаций. И потому и в любой национальной правовой системе, и в системе международного права (впрочем, как и в традиционных системах обычного права) правоприменителю вменяется в обязанность верное толкование, то есть интерпретация правовой нормы в соответствии с ее буквой и духом. Причем такое верное толкование предполагает – и это также обязанность правоприменителя – рассмотрение внешних обстоятельств, то есть контекста рассматриваемой правовой проблемы.
В системе национального, в том числе конституционного, права рассогласование правовых норм-принципов (и, соответственно, широкий простор для интерпретаций) встречается редко. Именно по этой причине прецедент указа №1400 был столь очевиден в своей вопиющей неконституционности. А вот в системе международного права, увы, налицо существование принципов, между которыми возможны коллизии.
Например, в числе Основополагающих Принципов, вошедших в Декларации ООН, возможны коллизии между Принципом неприменения силы и угрозы силой и Принципом невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств, между Принципом территориальной целостности государств и Принципом равноправия и самоопределения народов, между Принципом разрешения международных споров мирными средствами и Принципом уважения прав человека и основных свобод. Эти принципы формально равнозначно важны, из них ничто не "главнее". И здесь возникает пространство для взаимоисключающих интерпретаций.
А поскольку этим интерпретациям невозможно придать правовую безусловность, они обрамляются комплексом нужным образом созданных СМИ информационных фальсификаций и "сконструированных" контекстов, а также дальнейших интерпретаций этой "фальсифицированной реальности". Причем интерпретаций опять-таки не правовых, а политических и эмоциональных: "демократия и воля народа", "справедливость", "страдания жертв" и т.д.
Это опять-таки тоже к вашему сообществу относится, и к российскому 1993 г. Ваши заявления о том, что против замечательного Ельцина на улицы Москвы вышли фашисты, и требования "раздавить гадину" – не припоминаете?
Я все это к чему пишу? К тому, что именно созданный вами катастрофический прецедент российского 1993 года в очень большой степени стал базой для дальнейшего "творческого развития" международного права. И в части фальсифицированной реальности, и в части ее интерпретаций.
Так было, например, при начале войны в Ираке без мандата ООН, когда высокие представители США и Великобритании с международных трибун предъявляли фальсифицированные (что позже было доказано и признано) доказательства наличия у Саддама Хусейна оружия массового поражения.
Так было во время нападения Грузии в Южной Осетии, когда ведущие мировые телеканалы предъявляли зрителям съемки продвижения грузинских войск, объявляя их "вторжением в Грузию российских танковых колонн".
Так было во время всех "революций арабской весны". Так было во время операции НАТО в Ливии, когда глобальные СМИ предъявляли миру фальсифицированный фото- и видеоряд "зверств войск Муамара Каддафи против собственного народа". Но так же это было в Египте, Тунисе, Сирии.
И так же это дошло до Украины 2014 года. И до тех вопиющих нарушений права в ходе появления и становления киевской "постмайданной" власти, которым вы опять-таки отказываетесь давать надлежащую оценку, надевая псевдоправовую маску и подменяя правовой анализ глупейшим и пошлейшим юридическим крючкотворством.
"Майданная" Украина и право
К моменту начала "майданного противостояния" в ноябре 2013 г. на Украине была полностью сформированная система власти по конституции 2010 г. (президентско-парламентская республика). Были избранные и признанные международным сообществом президент В. Янукович и парламент (Верховная рада), было законно сформированное президентом и Радой правительство.
В ноябре 2013 года президент Янукович отказался от немедленного подписания Соглашения об ассоциации Украины с ЕС. Уже тогда парламентская оппозиция фракций "Батькивщина" (глава Арсений Яценюк), "УДАРа" (Виталий Кличко) и "Свобода" (Олег Тягнибок) объявила, что Янукович предал уже сделанный Украиной "европейский выбор" (хотя никаких референдумов о таком выборе на Украине не проводилось), призвала граждан на киевскую Площадь Независимости (майдан) для протеста и возглавила этот протест. Все западные СМИ и многие политики тут же начали повторять тезис оппозиции о "предательстве Януковичем европейского выбора".
Уже к началу декабря 2013 года действия майдана вышли за рамки законности. На майдане звучали прямые призывы к свержению власти. Начались силовые эксцессы в отношении правоохранителей на улицах Киева, которые проводили отряды незаконной "Самообороны майдана". В тот момент украинская власть должна была в соответствии с Конституцией и законодательством страны пресечь действия "майданной оппозиции". Так, как это жестко делает на Западе власть любой страны (включая администрацию "тонкого юриста" Барака Обамы в США) в случае нападений протестующих на полицию.
Тем более требовали жесткого пресечения – по закону и Конституции – действия "майданной оппозиции" в январе и феврале 2014 года. Когда "сотни самообороны Майдана" начали все более массированно применять против правоохранителей бутылки с зажигательной смесью ("коктейли Молотова"), дубинки, железную арматуру, а далее и огнестрельное (в том числе, боевое) оружие.
Все это фиксировалось фотографиями и видеозаписями. Которые и на Украине, и в России хорошо известны. Но которые практически не попадали в сюжеты западных новостных каналов. Не попадали в эти сюжеты и захваты "сотнями самообороны" административных зданий в центре Киева. Не попадали в эти сюжеты и факельные шествия вооруженных украинских майданных неонацистов по улицам Киева в масках-балаклавах, с фашистской эмблематикой и речевками "москалей на ножи".
Знал ли об этом российский "образованный слой", с которым я здесь говорю? Разумеется, знал. Некоторые его представители отшатнулись в ужасе и осудили или просто отвернулись. А некоторые горячо и громко поддержали именно такое "общенародное стремление украинцев в цивилизованную Европу".
Знали ли об этом ведущие западные политики? Разумеется, знали. И активно поддерживали. Включая замгоссекретаря США г-жу Викторию Нуланд, лично раздававшую оппозиционерам на майдане "печеньки", и сенатора Джона Маккейна, лично обнимавшего на сцене майдана лидера крайней праворадикальной партии "Свобода" Олега Тягнибока. И эти политики, включая президента США Барака Обаму, публично и жестко требовали от Януковича "уважать выбор украинского народа" (который, вновь подчеркну, никакими законными конституционными способами выявлен не был), а также (вопреки закону!) исключить какие-либо силовые действия правоохранителей против оппозиции.
То есть "правовой Запад" настойчиво и последовательно поддерживал сдвиг политического противостояния на Украине к неконституционному силовому захвату власти.
18 февраля майданные лидеры оппозиции во главе с Яценюком и Тягнибоком фактически повели колонну боевиков на штурм Верховной рады, требуя немедленно поставить на рассмотрение вопрос о возвращении Конституции 2004 г. Колонна прорывала оцепление здания Рады, забрасывая милицию "коктейлями Молотова", а затем пустила в ход огнестрельное оружие. Милиция отвечала слезоточивым газом, светошумовыми гранатами и резиновыми пулями – огнестрельное оружие "Беркуту" не выдали. По сводке МВД, в этот день у милиции было "7 погибших, 39 получили огнестрельные ранения, 35 в тяжелом состоянии. За медицинской помощью обратились 184 сотрудника, 159 госпитализированы". В этот же день произошли многочисленные захваты власти в регионах (зданий обладминистраций, милиции, СБУ) "отрядами самообороны", в результате чего уже к ночи на киевский майдан было переправлено множество "стволов" боевого оружия.
19 февраля Яценюк, Кличко и Тягнибок потребовали от Януковича "признать волю собравшегося на Майдане народа" и сдать власть. На следующий день, 20 февраля, с ультимативным требованием "признать волю украинского народа" к президенту Украины обратился президент США, "тонкий юрист" Барак Обама. Хотя Обама не мог не знать, что даже в пиковые моменты численность протестующих в Киеве и других регионах не превышала полутора миллионов человек, и что они никак не могли представлять волю 45-миллионного украинского народа. Который, к тому же, о его "воле" конституционными способами никто не спрашивал.
А 20 февраля, когда президент Украины объявил "антитеррористическую операцию" и разрешил выдать "Беркуту" боевое оружие, в "майданное противостояние" включились "неизвестные снайперы" в зданиях вокруг майдана. В результате в этот день было убито около 60 правоохранителей и протестующих, несколько сотен были ранены.
Россия немедленно потребовала международного расследования этих событий. Однако США и Европа это требование не поддержали и обвинили в трагедии Януковича и "Беркут". Не потребовали они такого расследования и позднее, когда киевская власть спиливала деревья с застрявшими в них пулями, уничтожая возможность выявить направления стрельбы и другие улики. Не потребовали они такого расследования и тогда, когда глава МИД Эстонии Урмас Паэт сообщил, что, по всем данным, "неизвестные снайперы" были наняты майданной оппозицией.
Вместо расследования бойни 20 февраля главы МИД Польши, Германии и Франции потребовали от Януковича заключить "мирное соглашение" с оппозицией на условиях отмены "антитеррора", вывода "Беркута" и внутренних войск из Киева, а также начала процесса формирования "переходного правительства", возврата к конституции 2004 года и досрочных выборов президента и Рады.
Ночью было подписано такое "мирное соглашение", которое в качестве гарантов утвердили главы МИД Германии, Франции и Польши. Присутствовавший в качестве спецпредставителя Путина В. Лукин не подписался и заявил, что сомневается в гарантиях.
Сразу вослед за этим подразделения "Беркута" и внутренних войск, понимающие, что Янукович, оппозиция и европейские министры ничего не гарантируют, а у майдана уже сотни боевых "стволов", начали спешно покидать Киев. Янукович, как позже выяснилось, уже под обстрелом бежал из Киева. Бежала и значительная часть депутатов от правящей Партии регионов и коммунистов.
Наутро "сотни" майдана заняли уже неохраняемый правительственный квартал. А Верховная рада приняла следующее постановление: "В связи с тем, что президент Янукович самоустранился и покинул столицу, Рада вынуждена объявить о досрочных выборах главы государства".
При этом Рада приняла по упрощенной процедуре и с фальсификацией голосования депутатскими карточками, отнятыми у несогласных депутатов (что документально зафиксировано), закон о возврате к конституции 2004 г. А также постановления о прекращении огня, о выводе спецназа из центра Киева и о запрете на применение силовиками огнестрельного оружия.
То есть Верховная рада, которая после изгнания Януковича оказывалась единственным избранным (то есть законным и хоть как-то легитимным) органом власти, начала "постмайданную" работу с грубейших нарушений Конституции. Поскольку в ней у пришедшей к власти оппозиции было всего около 150 голосов. То есть у нее не было не только конституционного (300 голосов), но даже простого (226 голосов) большинства.
И тогда – что также задокументировано – в ход пошли "методы убеждения" с использованием майданных боевиков. Несговорчивых депутатов "убеждали" появлением в их квартирах вооруженной "охраны" из боевиков. Другие боевики выставляли караулы на выходах из Рады. И прямо объясняли собравшимся журналистам, что не выпускают депутатов, чтобы они не сбежали и чтобы хватило голосов для принятия решений. А иногда те же журналисты наблюдали, как эта "охрана" прямо на пороге Рады избивает "не так голосовавших" депутатов.
В зале Рады несогласных депутатов тоже избивали – коллеги и новая "охрана" Рады. А также отнимали карточки и голосовали за них. Задокументированы случаи, когда на депутатских местах коммунистов сидели 7-8 человек, а в протоколе оказывалось, что голосовали более 30 членов фракции КПУ.
Особенно показательна с точки зрения "новой постмайданной законности" была процедура "импичмента" президента Януковича.
По Конституции Украины для импичмента президента в обязательном порядке требуется:
- подозрение в совершении президентом преступления, которое сформулировано обращением депутатского большинства в 226 голосов;
- создание парламентской комиссии для предварительного расследования подозрения;
- назначение для участия в расследовании специального прокурора;
- рассмотрение выводов парламентской комиссии на заседании Рады;
- выслушивание объяснений подозреваемого президента;
- обращение в Верховный суд с требованием дать предварительное заключение по обвинениям президента;
- предоставление Раде такого заключения Верховного суда;
- принятие не менее чем двумя третями депутатского состава (не менее 301 голоса) постановления Рады о предъявлении президенту обвинения в преступлении;
- обращение в Конституционный суд с затребованием его заключения "…в отношении соблюдения конституционной процедуры расследования и рассмотрения дела об импичменте";
- получение и рассмотрение заключения Конституционного суда;
- включение в повестку дня Верховной рады вопроса об импичменте Президента на основании решения не менее 3/4 конституционного состава Рады (не менее 338 голосов).
Ни одно из перечисленных обязательных требований Конституции Украины при отстранении В. Януковича от власти выполнено не было.
Более того, при последующем голосовании за импичмент необходимой численности депутатов в зале Рады тоже не было. В момент решения об импичменте президента в зале было всего 313 депутатов, из которых за отставку Януковича проголосовали 283 человека (на 55 депутатов меньше, чем требует Конституция).
То есть только при принятии решения об отставке президента В. Януковича Верховная рада Украины допустила двенадцать грубых нарушений Конституции. Это решение, как бы и кто бы ни относился к Януковичу, неконституционно и нелегитимно. Соответственно неконституционны и нелегитимны и последующие, из этого вытекающие решения Рады о назначении исполняющим обязанности президента А. Турчинова, о назначении внеочередных выборов президента, о назначениях новых министров и так далее.
Но далее 23 февраля Рада отменила закон 2010 года о региональных языках. По этому закону язык, который более 10% населения считают родным, в соответствующем регионе являлся официальным наравне с украинским. Хотя позже это решение Рады не утвердил и.о. президента А.Турчинов, все национальные меньшинства на Украине в тот момент поняли, какой по ним звонит колокол.
24 февраля Верховная рада своим постановлением уволила "за нарушение присяги" – опять-таки без какого-либо соблюдения установленной законом парламентской процедуры, пятерых членов Конституционного суда Украины, назначенных по квоте Рады. И заодно потребовала уволить и конституционных судей, назначенных по президентской квоте.
Тем самым Рада лишила все новые украинские властные органы, пришедшие к управлению страной в результате вооруженного государственного переворота, еще одного, причем важнейшего – конституционно-правового – основания легитимности.
Знали ли западные политики и представители российского "образованного слоя", рьяно поддерживающие такой путь Украины "в цивилизованное сообщество народов", о фальсифицированной процедуре отстранения Януковича, о "силовых" фальсифицированных голосованиях и махинациях с депутатскими карточками в зале Рады, о других нарушениях Конституции и законности "постмайданной" Украиной?
Я убежден, что не могли не знать. Свидетелями этих событий было множество украинских и западных журналистов. Однако – вновь обращаю внимание – западные СМИ эту правовую изнанку "новой украинской демократии" не транслировали. А официальный представитель Еврокомиссии О. Байи на следующий день после незаконного импичмента заявил, что ЕК "настаивает на легитимности Верховной рады и призывает соблюдать территориальную целостность Украины". И что назначенный Радой "президент Турчинов для нас является президентом Украины". Далее заявления о несомненной легитимности новой украинской власти наперебой прозвучали из уст высших политиков стран Запада, включая США.
Россия понимала, что на Украине при солидарной поддержке ведущих стран Запада произошел антиконституционный военный путч. Но одновременно Россия понимала, что в качестве хоть какого-то партнера по крайне необходимому диалогу с Киевом лучше такая власть, чем неограниченная уличная власть вооруженных нацистов в балаклавах с факелами и речевками "москаляку на гиляку".
И потому после прошедших на Украине выборов Россия формально признала избранные в результате этих выборов властные органы.
Однако подчеркну, что Запад – и США, и Европа – ухитрились все перечисленные выше грубейшие нарушения права новой украинской властью "как бы не заметить" и информационно сфальсифицировать, и затем "интерпретировать" как юридически правомерные.
Но госпожа Лукьянова, представившая в своей статье "О праве налево" мнение российского "образованного слоя" о присоединении Крыма к России, эти нарушения права на Украине не заметить не могла. Она, конечно, не практикующий профессионал-конституционалист. Но она и не дикарь из джунглей. И понимает, что в ходе переворота "майдана-2014" были нарушены все нормы права вообще и конституционного права в частности. И понимает необходимость включения этих нарушений в контекст правового обсуждения "крымской проблемы". Но надевает очередную псевдоправовую маску…
А есть ведь еще и собственно крымский контекст!
Когда Верховная рада отменила закон о региональных языках, то есть лишила почти 2 миллиона жителей Крыма права официально использовать родной язык, русскоязычное большинство жителей полуострова было глубоко оскорблено и возмущено. Но еще сильнее это большинство возмутилось и обеспокоилось, когда представители новой власти объявили о сборе и погрузке эшелонов майданных "добровольцев" для "наведения украинского порядка в Крыму".
Очень обеспокоилась и Россия. И о подавляющем русскоязычном большинстве крымчан, у которого с Россией давние и широкие семейные и дружеские связи. И – наверняка – о судьбе Черноморского флота, который представители новой украинской власти наперебой обещали быстро выгнать из Севастополя, предложив эту важнейшую военно-морскую базу новым партнерам из стран НАТО, столь активно поддержавшим "украинскую революцию".
В связи с этим Россия не могла не вспомнить положение Декларации Генеральной Ассамблеи ООН "О принципах международного права" 1970 года. То самое, которое в своей статье цитирует г-жа Лукьянова. И которое гласит: "Ничто не должно истолковываться как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов".
В связи с этим Россия не могла не вспомнить и о другом, сравнительно новом, Основополагающем Принципе международного права, который еще не введен официально в Устав ООН, но общепризнан и уже широко применяется. А именно, о Принципе "Обязанность защищать", требующем от международного сообщества прямой защиты граждан страны, которая грубо нарушает основополагающие права собственных граждан, включая право на жизнь и безопасность, и не хочет или не может прекратить эти нарушения прав.
Именно потому, что после принятия нового закона о языке подготовленный к отправке в Крым "вооруженный майданный десант" намеревался предъявить проживающим в Крыму гражданам свои представления о гражданственности и равноправии акциями "хто не скаче, той москаль" и воплями "москаляку на гиляку", а также силовыми действиями, – Россия воспрепятствовала такому вопиющему нарушению прав крымчан. А далее поддержала реализацию гражданами Крыма их права на самоопределение путем проведения референдума о статусе полуострова и Севастополя.
То есть? То есть Россия в отношении Крыма лишь спешно исправляла те грубейшие нарушения новой киевской властью ключевых прав и свобод собственных граждан, которые вы – надев очередную маску "поборников законности" и в полном согласии с заинтересованной частью "мирового сообщества – предпочитаете не замечать.
При этом Россия, введя в Крым дополнительный военный контингент для предотвращения появления на полуострове "майданных десантов", не нарушила Договор с Украиной о базировании Черноморского флота.
По этому договору максимальная численность российского контингента не могла превышать 25 тыс. чел. И это ограничение было соблюдено. По этому договору российские военнослужащие имели право выходить за пределы объектов базирования при необходимости защиты членов своих семей. Что они и сделали.
А затем, после крымского референдума, обнаружилось, что Киев собирает для наведения в Крыму "украинского порядка" уже не только эшелоны "майданных добровольцев", а крупные военные силы.
России пришлось – причем вновь спешно – реагировать (в том числе посредством Конституционного суда) на новую угрозу проживающим в Крыму гражданам. На этот раз – рассмотрением и принятием правовых решений, следующих из законного и демократичного волеизъявления этих граждан.
Оценивая эти правовые решения, вы вдруг становитесь – в отличие от вашей оценки ельцинского указа №1400 – на позиции строгого юридического крючкотворчества. И лишаете Конституционный cуд России права на толкование Конституции и международных норм в соответствии с их духом. И пытаетесь уличить КС в нарушениях конституционной "буквы". А заодно категорически выводите "за скобки" тот важнейший, приведенный выше, контекст событий, который просто обязан принимать во внимание любой честный юрист-правоприменитель.
Возникает впечатление, что это не просто непоследовательность и не правовая наивность. Возникает впечатление, что вы, крайне негативно относясь к нынешней власти и не веря в свою способность породить такое же отношение в обществе, присягаете силе, причем не своей, а иноземной. И выступаете в качестве пособников этой силы, натягивая при этом на себя разного рода лицемерные маски, правовую в том числе.
Возникает впечатление, что именно по этой причине вы предлагаете России играть на мировой доске по строгим правилам в геополитические шахматы – с шулерами, не стесняющимися украсть с доски пару-тройку фигур. Причем играть именно так в ситуации, когда ставка в игре – существование российской государственности. И что именно по этой причине вы отказываете Конституционному суду России в том праве на интерпретацию юридических норм в единстве их буквы и духа. В то время, как уж совсем беззастенчивую и "отвязную" интерпретацию таких норм используют ваши западные единомышленники.
По вашему мнению, которое приводит в своей статье г-жа Лукьянова, Конституционный суд РФ в вопросе о Крыме интерпретировал нормы международного права и нашей Конституции недопустимым образом, и потому "Крым не совсем наш". По вердикту КС, наша интерпретация была обоснованной и допустимой. И в том числе поэтому "Крым совсем наш".
И напоследок о еще одном мнении вашего сообщества, опубликованном г-жой Лукьяновой: мол, именно Конституционный суд под руководством своего председателя загнал Россию в "неспособность давать оценку, исходя из верности духу права, духу цивилизации, на этом праве построенной". То есть в "варварство".
Сейчас мы видим со стороны Запада и его российских поклонников невиданные по размаху информационные фальсификации событий на Украине и их контекста. Мы видим, что все официальные западные правовые интерпретации этих событий настойчиво и однозначно объявляют "кругом виноватой" Россию. Мы слышим, как крупные западные политики открыто заявляют, что России объявлена новая "холодная война", цель которой – "майдан" в Москве и смена российской власти. И мы видим и читаем, как вы – кто осторожно "покусывая по мелочам", кто открыто и развернуто – со всем этим солидаризуетесь.
Для меня это означает, что сейчас наша Россия переживает очередное нашествие западных (и внутренних прозападных) "цивилизованных варваров". Нашествие – пока – происходит в формах и механизмах постмодернистских информационных фальсификаций, неприкрыто наглых интерпретаций права и экономических санкций. Однако это нашествие по масштабу и намерениям вполне соразмерно варварским нашествиям тевтонских рыцарей или армий Наполеона.
Нашествие "новых варваров" – объявлено. Наша задача, даже в этих условиях, изо всех сил защищать ПРАВО.
